Читать «Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты» онлайн - страница 128

Не столь печальной, сколь затруднительной была и часть оружейная. После того как в Москве был оставлен противнику Арсенал, страдали от недостатка ружей даже регулярные войска россиян. Английский комиссар при Главной квартире Кутузова Р. Вильсон 27 сентября уведомлял посла Англии в Петербурге лорда В.-Ш. Кэткарта: «Может быть, до 15 000 не имеют еще ружей». Закупленные в Англии 30 тыс. ружей поступали в русскую армию до ноября, когда она была уже на Березине. Что же касается ополченцев, то их в России вооружали опасливо и плохо, главным образом пиками, по выражению Ф.В. Ростопчина, «бесполезными и безвредными». Полтавское и Черниговское ополчения выглядели так: «Кавалерия не имеет пистолетов, а пехота — без ружей, большая часть без сапогов, без рубах и вскоре будет вовсе без одежды».

Среди многих забот Кутузова в Тарутинском лагере и даже в его «параллельном марше» за уходившим из России Наполеоном была еще одна, о которой все советские и постсоветские биографы фельдмаршала единодушно молчат. Это — участие Михаила Илларионовича в карательных акциях против крестьян (участие, вовсе не обязательное для него как главнокомандующего регулярными войсками). Тот факт, что в 1812 г. имели место и крестьянские бунты, общеизвестен, и в ряде случаев они были подавлены с помощью войск. В октябре — ноябре 1812 г. карательные войска против крестьян Подмосковья и Смоленщины неоднократно посылал Кутузов.

Так, 7 октября в ответ на просьбу московской помещицы княгини В.А. Хованской светлейший послал «отряд из тульского ополчения, чтобы усмирить мужиков ее». 19 октября он предписал исправнику Боровского уезда Московской губернии подавить крестьянские волнения в с. Тюнино и наказать бунтовщиков «по строгости закона», а 9 ноября отправил карательный отряд для расправы с волнением крестьян с. Романово на Смоленщине.

Как бы то ни было, все в Тарутинском лагере было подчинено главной задаче — накопить силы и подготовиться к наступлению. Пока эта задача не была решена, Кутузов воздерживался от активных действий против Наполеона. Только партизаны да казаки неустанно рейдировали по коммуникациям противника, выводя из строя его живую силу и подрывая материальную базу.

Еще Д.П. Бутурлин подметил, что Кутузов своей кажущейся нерешительностью старался внушить Наполеону обманчивые надежды на заключение мира и тем самым задержать его подольше в Москве. Французы с того дня, как они заняли Москву, действительно тешились надеждой на скорый мир и не беспокоили россиян. Поддерживали иллюзию близкого мира неоднократные свидания И. Мюрата с М.А. Милорадовичем. Оба являлись на аванпосты в театральных нарядах, рисовались друг перед другом и обменивались любезностями. «Третьего подобного не было в армиях!» — восклицал А.П. Ермолов, отметив, что Мюрат был в панталонах из парчи, вытканной золотом, а Милорадович — «с тремя шалями ярких цветов, не согласующихся между собою». Но если французы буквально жаждали кончить дело миром («Мир — наше самое заветное желание», — записал в дневнике 30 сентября Ц. Ложье), то россияне лишь делали вид, что могут согласиться на это, дабы выиграть время. Истинное же их настроение выражено в одном из октябрьских писем поэта-воина К.Н. Батюшкова: «Никто не желает мира. Все желают не мира, а истребления врагов».