Читать «Молот Одина» онлайн - страница 156

– Подожди-подожди! – вскинул палец Викентий. – Ты хочешь сказать, Тогай, что все вот это: набеги, война, трупы – случилось только потому, что паренек не захотел жениться на девчонке?!

– Это оскорбление!

– Ну конечно, оскорбление! – вскочил Викентий, покрутил головой: – Эй, Валентина! Скажи, что ты сделаешь, если парень у алтаря на тебе жениться откажется?

– Морду расцарапаю поганцу! – с готовностью ответила ведьма.

– Чурила, что ты сделаешь, если тебе баба откажет? – повернулся в другую сторону бог войны.

– Другую найду.

– А ты? – спросил еще одного воина Один.

– Да и пошла она тогда!

– А ты?

– Выпорю!

– А ты? – указал Викентий на одного из скифов.

– Значит, сама дура, – отмахнулся тот.

– Вот, видишь, Тогай, – вернулся к раненому пленнику бог войны. – Паренек девчонке отказал. Ее мамаша превратила бедолагу в камень. Считай, в морду дала божественным вариантом. Ну и ладно, ну и разошлись. Но почему после всего этого вас, храбрые воины, красивые и молодые мужчины, чьи-то братья, мужья, любимые, отцы, почему вас отправили умирать? Сколько вас погибло под Унором? Десять? Двадцать? Здесь еще тридцать лежит. Зачем?! Чего ради? Ради бабьего каприза? Девчонке вожжа под юбку попала, а мальчонка не почесал где надо! Почему из-за этого кто-то должен умирать?!

– Мы воины, сварожич! – твердо ответил скиф. – Мы защищаем честь своей праматери!

– А что, на ее честь кто-то покушался? – поморщился Викентий. – Девке приспичило, да не выгорело. Пустая блажь и бабьи дрязги! Бабьи споры меж бабами разрешаться должны, а не кровью мужской заливаться. Я понимаю, когда на пороге дома своего погибаешь, до последнего семью защищая. Сие есть почет и уважение. Но по ничтожной бабьей дури жизни, словно хворост, десятками сжигать?! – Бог войны красноречиво постучал себя согнутыми пальцами по голове.

– Но ты тоже по приказу бабьему приплыл! – попытался парировать скиф.

– И тоже чувствую себя идиотом, – мрачно ответил бог войны. – Безмозглым цепным псом, получившим команду «Фас!». Бабы по пустякам лаются, у мужиков кости в крошево ломаются. Не вижу повода гордиться.

– Служить Табити – наш долг! – оглянулся на своих сотоварищей сын вождя.

– Ты уверен в этом, храбрый Тогай? – склонил голову набок великий Один. – Сейчас мы выпьем еще одну чашу. Выпьем за вашу отвагу, за беззаветную преданность отчим кочевьям. А потом вы все умрете. Давай спросим у твоих сородичей, сын вождя, каково это – осознавать, что умираешь из-за пустой и бессмысленной бабьей блажи?

– Почему мы умрем? – заметно изменившись в лице, хрипло спросил степняк.

– А как ты думал, Тогай? – резко присел перед ним бог войны. – Вас же здесь сорок воинов. Сорок храбрых, умелых, отчаянных бойцов, каждый из которых стоит трех, и то и четырех простых мужей. А у нас, между прочим, война. Пусть это война из-за зачесавшейся пиписьки, да только люди-то на ней гибнут реальные. Когда твои скифы вылечатся, они опять придут в славянские земли. Один к четырем… Так выходит, от их рук погибнет полторы сотни моих сородичей. Если я вас всех отпущу, на моих руках будет кровь ста пятидесяти славян. И что мне прикажешь делать?