Читать «Черная повесть» онлайн - страница 10

Наступило пятнадцатое число, которое мы в шутку называли «Днём студента». Все смотрят на Алана. Тот и бровью не ведёт.

– Алан, ты сходил за стипендией?

– Нет, не сходил. Сегодня некогда. Завтра схожу.

Наступает следующий день. Денег снова нет.

– Алан, где стипендия?

– Да успокойтесь вы! Получите вы свои деньги!

На третий день – то же самое. А на четвёртый вся стипендия нашей группы была зачислена бухгалтерией на депонент, и забрать её теперь можно было лишь в следующем месяце. Некоторым ребятам, как, например, Ване Попову, пришлось тогда очень туго, ибо стипендия являлась для них чуть ли не основным источником средств к существованию.

В этом и был весь Тагеров. Эгоизм и равнодушие, уверенность и самомнение пронзали его насквозь. Казалось, что в его внутреннем мире совершенно отсутствовало место для понимания других людей, настолько он был поглощён собственной персоной.

3

Утренний солнечный свет, бивший сквозь шторы из окна, настойчиво щекотал мои веки. Я открыл глаза, зевнул, потянулся и перевернулся на другой бок, намереваясь ещё немного подремать. Как приятно было снова спать на кровати, под тёплым одеялом, после холодной, сырой земли, на которой мне пришлось провести несколько ночей, укрывшись курткой и используя в качестве подушки собственный рюкзак.

Из коридора донеслись чьи-то голоса. Я прислушался.

– Вы, уважаемый, перед моим носом своей корочкой не махайте, – раздражённо выговаривал кому-то Виктор Михайлович. – Здесь командую я, и ваши регалии на меня не действуют. Он – мой пациент, который находится в довольно тяжёлом состоянии. Парень целую неделю плутал в тайге, не ел, не спал. Его психика нарушена и нуждается в восстановлении. Поэтому ему необходимо отдохнуть. Будить его я не буду. Как проснётся, я его осмотрю, и только после этого скажу, можно вам будет с ним поговорить, или нет.

Я понял, что речь шла обо мне. Кто это там ко мне рвётся? Наверное, милиция. Говорить с милицией мне сейчас хотелось меньше всего. Им ведь нужны мои показания. А мне было мучительно больно вспоминать всё то, что произошло в предшествующие семь дней. Как мы голодали, как мы мёрзли, какой мы испытывали страх, как поочерёдно, один за другим, гибли все мои спутники. Эти воспоминания тяжким грузом лежали на моей душе, и скребли её, не давая покоя.

Я провёл ещё где-то час-полтора в лёгкой полудрёме, после чего почувствовал желание двигаться. Я откинул одеяло, поднялся, и принялся натягивать на себя пижаму. Одевшись, я взял висевшее на спинке стула полотенце, вышел в коридор и, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не смущаться от чужих любопытных взглядов, отправился в расположенный по-соседству умывальник.

– Вот он, проснулся, – донёсся до меня тонкий девичий голосок. – Пойду, Виктору Михайловичу сообщу.