Читать «Комбинации против Хода Истории(сборник повестей)» онлайн - страница 28

Доброволец вежливо ответил: полк — Седьмой Хвалынский, следует в сторону Оренбурга.

— Не до Павловки? Сказывали, там биться насмерть будут. За батю боязно. Мать хворая лежит, какой день не встаёт…

На плечо мальчишки легла рука Ромеева.

— Здорово, Митрий!

— Ванька я, — зорко вгляделся в незнакомого военного.

— Отец, говоришь, следует на Уфу? А сам боишься, что его убьют под Павловкой. Направления–то разные.

У паренька в руке — бумажный свёрточек. Протянул:

— Крестик серебряный на гайтане. С иконкой! Святой Михаил Архангел! Мать наказала отца найти — передать…

— Идём к отцу! Ждёт, говорю! — Ромеев взял пацана за запястье. Сообщил

добровольцу: — Украл крестик только что. У контуженого взял обманом.

Солдат в пенсне остался стоять — с выражением растерянного недоверия.

Мальчишка пронзительно вскричал:

— Люди добрые! Караул!! — тут же смолк от жгучей боли в руке.

— Сломаю грабельку! — раздалось над ухом.

Быстро шли сквозь толпу.

— Воришка это! Воришка! — внушительно охлаждал Быбин тех, кто порывался вступиться. Ромеев велел ему отвести «шкета» к багажному помещению вокзала, ждать там. Лушина послал найти Шикунова: вдвоём они должны взять «лаптя», тоже доставить к багажному.

— Я туда же бабёнку приведу! — шепнул Володя, побежал.

***

От багажного вели троих. Хорошо одетая барышня возмущалась:

— Позовите офицера! Это — своеволие пьяных!

Мужичонка в лаптях молился вслух. Паренёк помалкивал. Спутники Ромеева с винтовками наперевес окружали группку, сам он шёл впереди с наганом в руке, покрикивал:

— В сторонку! Контрразведка!

Из вокзала запасным ходом вышли на мощёную площадку. От неё начинались тянувшиеся вдоль железнодорожного пути пакгаузы, сколоченные из пропитанных креозотом балок, обращённые дверьми к поездам. Позади пакгаузов неширокой полосой протянулся замусоренный пустырь. Железная решётка отгораживала его от палисадника и городских строений. На пустыре никогда не высыхали зловонные лужи, попадались трупы кошек, собак. Небольшая его часть посыпана песком. На нём темнеют круги запёкшейся крови. Одни чернее: кровь уже гниёт. Другие — свежие.

— Двоих нонешних убрали, — сказал Шикунов, и все пришедшие посмотрели на стену пакгауза, густо испещрённую отверстиями: множество пуль глубоко ушло в толстые твёрдые балки.

— Опомнитесь! Образумьтесь! — страстно убеждала барышня, сжимая кулаки в перчатках, вздымая их перед лицом. — Мой отец — большой начальник, глава земской управы! Вас неминуемо накажут, неминуемо…

«Лапоть» заорал неожиданно зычно:

— Православные, покличьте начальство! — он обращался к зрителям, что скапливались за оградой в палисаднике. К расстрелам привыкали, публика уже не валила — собиралась неспешно.

— У меня сын в Народной Армии, сын свою кровь льёт! — мужичонка бросил кошёлку наземь, крестясь, упал на колени: — А эти меня убивают…

Ромеев подмигнул Быбину, Шикунову, рявкнул на барышню и мужика:

— Тихо, вы! С вами разберёмся. Но этого… — рванулся к парнишке, — мы сей момент… шпиона!

— Ничем не виновный я! Сжа–альтесь!