Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 313

Хрущева же это произведение возмутило.

— Разбалтывание писателей идет, — пожаловался он жене.

Серов все чаще приносил материалы, где сообщалось о брожениях в писательской среде.

— Писатели — это наш рупор, а рупор, вернее, некоторые рупора, в другую сторону развернулись! Перерожденцы, а по существу, скрытые враги! — определил Хрущев. — Столько низости наплели — и ведь кто, самые наши первые литераторы!

И автора нашумевшего романа Никита Сергеевич отнес к перерожденцам, приказав изъять книгу из продажи.

В 12:00 на Старой площади открылась встреча с ведущими советскими писателями. Хрущев собрал для разговора, что называется, самый цвет литературы.

— Я, товарищи, почему решил вас пригласить? Потому что пришло время потолковать по душам, а то, смотрю, разнобой пошел в литературе. Специально к этому выступлению я не готовился, буду говорить, как с друзьями, ведь писатель — первейший друг Партии! Писатель не должен раздувать плохое, писатель должен подхватывать хорошее и нести хорошее людям, это основной принцип советской литературы. Писатели — это артиллеристы, а артиллеристы не стреляют по своим. Это плохие артиллеристы, которые хотят стрелять по врагу, а попадают по своим! — уточнил Первый Секретарь.

— Пережили мы, друзья, серьезное время, умер Сталин. А Сталин — это целая эпоха в жизни нашего государства. И правильно, Сталин, есть Сталин! Мы, и я, и вы, искренне верили Сталину, но вскрылись такие факты, которые заставили нас поменять к нему отношение. Ведь очень много плохого при Сталине делалось, хотя, и хорошее было, об этом тоже надо помнить. Но мы говорим сейчас именно об ошибках, и говорим для того, чтобы исправить их, чтобы в будущем ничего подобного не повторить — в этом главная цель. И еще одна главная цель — нельзя замарать звание коммуниста, ведь коммунист, это безупречный человек, на коммунистах держится наше великое государство! Сталин, безусловно, займет свое место в истории, история все расставит по местам, но сразу скажу: огласка вопиющих фактов при жизни Сталина не означает, что надо набрасываться на все вокруг и ругать без разбору. Идеалы коммунистов остались прежние, их ничто не поколебало!

Сидящий в первом ряду поэт Грибачев подобострастно кивал.

— Непросто было завесу над темной стороной приподнять, — продолжал Никита Сергеевич, — но мы правду обнажили. Казалось, писатели здесь помогать должны, а писатели вместо этого стали обличать и копаться в грязном белье. У нас, к несчастью, как начнут бить, так без разбору кулаками махают! А по существу все были обмануты Сталиным, и мы, соратники, и вы, писатели, и, самое страшное — собственный народ обманули. Здесь, товарищи, надо разделить коммунизм и неприглядные дела Сталина. Это совершенно разные вещи, тут надо понимать. Команды «Ату!» никто не давал, а вы, вернее, некоторые, как с цепи сорвались! Главное, бездумно сорвались, а ведь вы — голос Партии, голос Родины!

Когда враги получили доступ к докладу, с которым я выступил на закрытом заседании Съезда, а сделали это через Польшу, враги наши возлагали большие надежды на то, что события дальше развернутся. Они полагали, что ЦК, осудивший Сталина, тем самым осудил всю социалистическую систему и, в конце концов, ситуация выйдет из-под контроля тех, кто хотел исправить ошибки, а в результате Партия сама себя уничтожит. Польша служит этому подтверждением, и Венгрия служит подтверждением, и сейчас, если почитать буржуазную прессу, можно увидеть, что она говорит как раз об этом, говорит, что в СССР выросла интеллигенция, а интеллигенция не потерпит партийного руководства. Но я считаю, что мы самый опасный момент пережили. Партия выдержала экзамен на политическую зрелость.