Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 119

— Серьезная.

— Все равно пригляд нужен!

— У семи нянек дитя без глаза! Взрослый, пусть сам думает, — Хрущев помрачнел. Вспомнил первенца, Леонида. Во время войны сын был ранен и попал на излечение в Кировский госпиталь. Там по пьяному делу он застрелил человека, боевого офицера, своего товарища. Напились и, как по молодости водится, стали геройствовать, хвастаться, спорить, кто лучше стреляет. Поставили этому несчастному на голову бутылку — и давай палить, вот Леня Хрущев вместо бутылки в лоб и угодил. По очереди стреляли, сначала с бутылкой на голове стоял Леонид, потом Саша Моторный, второй товарищ-летчик, а после — этот несчастный. Хрущев любил сына, души в нем не чаял, отважный был парень, видный, широкоплечий. Как только враг напал на Родину, не задумываясь, ушел воевать. И тут такое! Сталин чудом Леонида пощадил, наверное, из-за того, что с его Василием произошла подобная печальная история. Василий Сталин, демонстрируя меткость, тоже убил человека. Видно, это обстоятельство Леонида от расстрела и уберегло, но ненадолго — отправили летчика штрафником на фронт. Через две недели, вступив в бой с противником, его истребитель подбили. Сыну спастись не удалось.

— Я не за нас с тобой, я за детей беспокоюсь! — выводя Никиту Сергеевича из оцепенения, проговорила Нина Петровна. — Ты б с детишками хоть иногда общался, при Сталине и то время находил!

— Дурак я, про детей забыл! — грустно отозвался Никита Сергеевич. — Ты, Нина, меня прямо толкай, прямо бей, чтобы я о семье помнил, а то все мозги набекрень!

— Ты хотя бы целуй их чаще, ласкай!

— Иди-ка и ты ко мне, дай я тебя обниму, моя синичка!

6 января, пятница

— Она заикается, — проговорила несчастная мать. — Так заикается, что слова разобрать невозможно. И рычит, как зверь.

Марфа потянула к ребенку руки. Девочка отшатнулась и с истошным рыком уткнулась маме в живот.

— Ну, голос! — отец Василий в ужасе покачал головой.

— Бесноватая! — шепнула Надя.

— Не бойся, Машенька, не бойся! Иди, я тебя по головке поглажу! — позвала ребеночка Марфа.

Семилетняя Маша дико смотрела на калеку.

— Иди, Маша, иди! — подтолкнула ребенка мать.

— Я их комнату святить пришел, так она как завыла! — припомнил отец Василий.

— Не бойся, милая! — уговаривала Марфа и по-прежнему простирала руки к девочке.

— Смотри, чтоб не укусила! — предостерег священник.

Ребенок жутко стонал, подвывал.

— Не хочешь к бабушке идти, не иди! — вздохнула Марфа и опустила свои крохотные ручонки. — Надо гостей чаем напоить, медку предложить, дай-ка, Наденька, нам чаю с медком!

Надя раздала чашки и блюдечки под мед. Верующая с опаской смотрела на тронутую девчушку, которая жалась к матери, пытаясь что-то сказать, только звуки из ее горла вылетали отвратительные, нечленораздельные, точно собачьи.

— Ты-то, — обратилась Марфа к матери, — ее понимаешь?

— За год выучилась.

— А раньше она другая была?

— Как все дети, баловница.

— После того случая началось? — спросила старица.

— Какого случая? — подняла испуганные глаза мать.