Читать «Царство. 1955–1957» онлайн - страница 110

— Он не о детях, а о процессе деторождения думает! — смеясь, уточнил Анастас Иванович.

— Ну вас к лешему! — отмахнулся председатель правительства. — Вы такие истуканы, что ничегошеньки не понимаете! Зачем на охоту ехали — развеяться, а тут, такого страху нагнали, кисель стынет! Я спать пойду, завтра вставать рано!

Охотники стали расходиться.

За окнами поднялась метель, колотил в ставни декабрьский хмурый ветер. Где-то под крышей что-то шаркало, стучало, видно, не закрыли, как следует, слуховое окошко, или остались по обыкновению от строителей на чердаке брошенные в суматохе обрезки досок, поломанные инструменты, да пустые коробки, которые со злостью тормошил упрямый сквозняк. Россия утопала в снегах, в морозах, молилась о Божьем благословении и засыпала, убаюканная пургой.

Нелегко было в войну и после войны — не легче. Разруха, нищета. Лишь одно существенное преимущество после войны несказанно радовало — пули не летали, не рвались над головой снаряды, не содрогалась земля от бомбовых ударов, не вздрагивала от человеческих смертей. Закончилась война, казалось, пережили самое страшное, но как дальше выживать? Рядом ходил голод, пугал своим зловещим присутствием. Действующая армия худо-бедно обеспечивалась, областные центры с перебоями, но снабжались, а в глубинке ревели горючими слезами жены и матери — нечем было кормить ребятишек, отбирали урожаи без остатка, и некуда было идти за помощью.

Страна жила по жесткому распределению, в городах продовольствие отпускалось по карточкам, а в деревнях его и вовсе не осталось. В продолжение нескольких лет стояла страшная засуха. Коммерческие магазины взвинтили цены до умопомрачения, однако и цены не спасали от надвигающегося голода, вызванного регулярными неурожаями. К концу 1946 года не стало хватать хлеба, чтобы отоваривать продуктовые карточки. Выход был один — сократить число тех, кто их получал, и снизить ежедневную норму выдачи. Неработающим выдавалось двести пятьдесят граммов хлеба в день, детям — триста, рабочим и служащим по пятьсот. Хлеб был некачественный, состоящий наполовину из овсяной, ячменной и кукурузной муки, к тому же с добавками. Скоро начались перебои в торговле, невозможно стало даже за большие деньги купить продукты. У магазинов выстраивались бесчисленные очереди, в которых нередко доходило до драк, ведь часами в очередях простаивали люди. Хлеба завозили предельно мало, за хлеб в буквальном смысле приходилось биться. Спецпаек стал манной небесной, спасением. За работу, дающую драгоценный паек, держались обеими руками, и не только руками.

Принудительная сдача хлеба государству привела деревню к катастрофе, после исполнения обязательных хлебозаготовок в колхозах оставались крохи. На трудодень выдавали полкилограмма зерна и немного овощей. Из-за недостатка кормов резали скот. Когда и его съели, начался неописуемый кошмар. Главными жертвами голода стали дети. У детей развивалась дистрофия. В школах ученики падали в голодные обмороки. В еду шло все: корки подсолнухов, желуди. От неправильного питания начинались приступы рвоты. В пищу употреблялись корни трав, камыши. В муку стали добавлять макуху, жмых, на юге — размолотые косточки винограда и даже опилки. Это приводило к тяжелейшим желудочно-кишечным расстройствам, малыши умирали от истощения. Но бежать из деревни было некуда — побег был равносилен преступлению.