Читать «На дальнем прииске (Рассказы)» онлайн - страница 18
Галина Александровна Воронская
Христо молча выслушивал их и дома, так же молча, остервенело хлестал Сашку ремнем.
А теперь этот Сашка, который даже не плакал, когда его били, стоял передо мною. У него было смуглое лицо, слегка тронутое крупными оспинами, над правой бровью темнел глубокий шрам. Ноги и руки розовели свежими царапинами. Зеленые глаза, как морская вода в полдень, хищно сузились. Я окаменела от ужаса. Сашка, не вынимая рук из карманов, обошел вокруг меня. Очевидно, я ему не понравилась.
— Га! Какая-то белая, дохлая, — он презрительно сплюнул. — А это чего? — Он ткнул пальцем со сломанным грязным ногтем в голубое платье, отделанное кружевами. Мама сама его шила. Про это платье, к великой маминой гордости, мадам Красильникова сказала, что оно «почти элегантно».
— Это… Это кружева!
— В кружевах ходишь! Здорово! — в Сашкином голосе послышалась угроза, тут взгляд его упал на стеклянную банку с иглой-рыбой.
Р-аа-з! Ловко подброшенная Сашкиной ногой банка, сверкнув на солнце, полетела в бухту. Я горько заплакала.
— Чего ты ревешь? Я тебя еще не лупил! — удивился Сашка.
— Там в банке рыбка была… хорошая.
— И ты из-за рыбки ревешь? Вот дура-то! Да не реви ты, не люблю, когда девчонки ревут. Черт с тобой, я тебе другую поймаю, не реви только.
Сашка прыгнул в одежде в бухту, нырнул, достал банку, выдернул у меня из рук сачок (я решила, что сачок ко мне уже никогда не вернется). Через несколько минут в банке металось три иглы-рыбы и даже морской конек. Сашка ловил быстрыми точными движениями. Солнце и ветер высушили мои слезы и Сашкину одежду. Ткнув мне в руки банку, Сашка сел на набережную, обхватил колени руками и, сощурив глаза на голубое небо, спросил:
— А где ты живешь?
— У мадам Красильниковой.
— А-а, у этой рыжей буржуйки, я у нее на днях стекло на кухне вышиб. Покурить можешь принести?
— У нас не курят.
— Ну и дураки! — Сашка помолчал, вздохнул и нерешительно спросил: — А пожрать чего-нибудь? Только не говори, что для меня, а то не дадут.
— Я сейчас, — схватив сачок и банку, я побежала домой.
— Мама, мне захотелось есть, только я возьму с собой. Мама дала мне бутерброд с колбасой и ватрушку. Оставив на всякий случай сачок и банку дома, я побежала обратно. Сашка сидел в той же позе. Кажется, он не очень верил в мое возвращение. Бутерброд и ватрушку Сашка взял небрежно и моментально съел их.
— Здорово жрете! Я бы каждый день так лопал, во — какой бы толстый был, а ты худая.
— Я болею, у меня доктор нашел малокровие и еще что-то, я забыла.
— Ага, — понимающе протянул Сашка, — то-то я смотрю, ты такая квелая. — Сашка подтянул ремень. — Я потопал, завтра принеси еще чего-нибудь.
Насвистывая, он ушел, чуть раскачиваясь, как ходили рыбаки в поселке.
С тех пор началась для меня хорошая жизнь. Меня перестали пичкать, я таскала Сашке объемистые завтраки, Сашка их снисходительно поедал. Мадам объявила о торжестве «своей методы» и намекнула маме, что не мешало бы ей приплатить за комнату.
Сашка приносил мне рыбок, разноцветные камушки, ракушки, зеленые от древности монеты. Он рассказывал про чудовищ, обитавших в море, божился, что Христо видел их, и про огромного черного змея, что живет в подводном гроте возле бухты и живьем заглатывает людей. Я верила и не верила Сашке. Вообще Сашка оказался совсем не страшным, зря на него наговаривали. Как-то Сашка приволок большого краба на веревочке. Краб ползал боком и смотрел на мир ненавидящими большими выпученными глазами. Я всюду таскала за собой краба, но в купальне краб перекусил клешней веревку и удрал. Два дня я боялась признаться Сашке о потере, а он как назло спрашивал: