Читать «МОНОМАШИЧ. Мстислав Великий» онлайн - страница 155

Когда он выбрался из-под берега на равнину, Василий уже скакал к охоте. Ехал не спеша, явно поджидая князя.

— Обскакал ты меня, Василий Микулич, — молвил Мономах, когда собрались вместе. — Забирай имение Ставрово с теремом и всеми сёлами. А сейчас — едем в Вышгород!

2

Князь остановился в Вышгородском тереме, где любил живать ещё его отец. Тут ждала молодая жена Анастасия — не любила новая княгиня, как в свои годы Гита, скакать подле мужа, сопровождая его на ловы и в боевых походах. Но хозяйкой была отменной. К тому времени, как охота въехала в ворота княжьего подворья, в сенях уже накрывали столы для пира, а холопы растапливали бани.

Владимир Мономах по-молодому широким шагом поднялся на крыльцо, где ждала жена, обнял, поцеловал в лоб. Он жалел её за то, что не мог полюбить, и за то, что в нелюбимом супружестве судьба отказала ей даже в детях.

   — Здравствуй, Настенька. Принимай гостей! Вон каков витязь возрос в Нове-Городе. Василий сын Микулич, боярский сын.

Анастасия взглянула на поднимающегося по ступеням Василия, встретила его прямой взгляд — и обернулась на мужа.

   — Дозволь, княже, словом перемолвиться.

Мономах не отказал жене и вместе с нею проследовал в палаты.

   — Кого это ты боярским сыном величал, Владимир Всеволодич? — спросила Анастасия, когда они остались одни. — Не боярский сын это, а женщина!

   — Да с чего ты взяла-то? — поразился Мономах.

   — Руки его тонкие и нежные, стан прям и тонок, а идёт ровно, словно уточка плывёт. Да и ликом больно свеж. Испытай его — увидишь!

   — Уж испытывал. Он на коне сидит, словно век с него не слезал, супротив двоих моих ратников выстоял, самого Алёшку-ростовца в рукопашной одолел!

   — Эка невидаль! Сам сказывал — у половчанок и жёнки в бой идут. А уж про новгородских-то баб путного вовек не говорено — у них там жёнке с жёнкой поле присуждают! (Поле — по «Русской Правде», судебный поединок для выявления виновного. — Прим. авт.)

Мономах нахмурился. Если Анастасия права, то невелика князю честь, что его воев побила, а самого его обскакала на коне женщина.

   — Добро. Будь по-твоему!

Василий отдыхал в горнице. Он скинул новгородский зипун, оставшись в вышитой рубахе, но шапки с головы не снял. Это не удивило Мономаха — коли это женщина, то боится опростоволоситься. Но тут же вспомнил — Василий, кто бы он ни был, в поединке выиграл право не ломать шапки пред князем. Новгородский гость вскочил при появлении Мономаха, спуская с колен кошку, которую ласкал.

   — Ты мой гость, Василий-новгородец, — начал Владимир. — Зову тебя на пир. А перед пиром сходи-ка в баньку — пыль дорожную смоешь, усталость прогонишь.

Только на миг дрогнули плаза Василия, но тут же он рассмеялся, кланяясь:

   — Благодарствую, князь Владимир! Не случалось мне покамест в княжьих банях париться!

Княжеская баня стояла чуть на отшибе — с ещё древних времён, чтобы не вызывать гнев банного деда. Топили её для одного Мономаха — бояре и прочие гости парились в другой. Владимир чуть-чуть задержался в покоях жены, но когда пришёл к бане, там уже кто-то парился.