Читать «Мания страсти» онлайн - страница 52
Филипп Соллерс
Что же касается всемогущества информации, газетных хроник, вот вам образчик техники на все случаи жизни:
«При помощи недомолвок необходимо делать так, чтобы все подумали то, что нужно, опровергать так, чтобы все только утвердились во мнении, а утверждать таким образом, чтобы никто не поверил в сообщение».
В самом деле, проще некуда, именно так Иисус с лубочной картинки, или далай-лама, сегодня, в каком-нибудь вечно буржуазном салоне конца века может появиться не идущим по водам, но несущимся верхом на доске, как серфингист, по волнам Прессы, на виду у сгорбленных лунатиков. В те времена никто не покупал пусть даже маленького Сезанна, которого, впрочем, Золя решительно пытается убить в следующем, то есть 1886-м, году. Претенциозники, претенциозницы, претенциозники, поддельные картины, они подделки и есть, а подделки это деньги, а деньги это опиум, замкнутый круг замкнулся. Мопассан, истощенный скорее собственный ясностью сознания, чем излишествами, не заставит долго ждать, погрузится в галлюцинации, умрет. В 1889 году доктор Солье (а не Соллерс, как глупо написано в одном недавнем неправильном издании) в своем труде «Феномены аутоскопии» замечает следующее:
«Когда он сидит за столом своего рабочего кабинета, ему кажется, будто он слышит, как открывается дверь. Между тем, слуге был отдан строгий приказ никогда не входить к нему, когда он работает. Мопассан оборачивается и не слишком удивляется, увидев, как входит он сам, усаживается напротив, уронив голову на руки, и принимается диктовать то, что пишет. Когда он заканчивает и встает, видение исчезает».
Мне нравится фраза из «Милого друга»:
«Этот холодный озноб, который возникает из мгновений бесконечного счастья».
Счастье на черном фоне, мне никогда не надоест говорить о нем, я из породы фанатиков. Никакое недоуменное пожимание плечами, никакая жалостливая гримаса, никакие натянутые смешки — ничто не сможет меня отвлечь и увести, как прежде не могли повлиять воспитание или гнет. И дело здесь вовсе не в абстрактной идее, долгих размышлениях, порыве ветра или взгляде поверх, в сторону, некоем туманном воспоминании на склоне лет о былом счастье или о лучшем мире, — дело в самой что ни на есть конкретной вещи, здесь, сейчас, в настоящем, напротив. Счастьем было — и есть навсегда — тело Доры, каким было оно тогда, его гибкая искушенность. В будущем одаренные женщины в юности будут заинтересованы в том, чтобы проходить что-то вроде стажировки по кокетству, где-нибудь в монастырях без ворот и запоров, на берегу озера, на Западе, предположим, где станут изучать самое себя и своих партнеров. Сколько времени не будет понапрасну потеряно, сколько надуманных проблем удастся избежать. Делай с другим то, что ему самому хочется. Если тебе это не нравится, пожалуйста, не надо. Да — это да, нет — это нет. Галантерейное «быть может» просто смешно. Совет, разумеется, подходит и для особей мужского пола, больше похожих на неловких, неуклюжих девиц, на которых женщины имеют все основания жаловаться. Практические занятия, замешкаться и переждать не удастся, у каждого своя судьба, свои встречи. Вам, таким образом, удастся избежать напастей девятнадцатого века и, возможно, патетики мадам Вальтер, ошибавшейся в своем собственном образе и с опозданием проживающей с Милым другом, этим лже-Иисусом, «бледную осень после холодного лета», умевшей любить лишь любовью «маленькой девочки». Эдакая стареющая девочка, еще в прыщиках, но уже в климаксе, вот в чем опасность. «Более всего ему было противно слышать всякие „моя мышка“, „мой песик“, „мой котик“, „мое сокровище“, „моя птичка“, „моя прелесть“ и наблюдать, как она ему себя предлагает, каждый раз разыгрывая глупую комедию девической стыдливости, со всеми этими боязливыми жестами, которые сама она находила милыми и трогательными, неуклюжими уловками порочной институтки…» Вот она, замаскированная скука мадемуазель Вентей и ее деревенской приятельницы… Берите лучше пример с утонченной Клотильды, сцена, разыгранная под столом: «С бьющимся сердцем он чуть сильнее сжал ее колено. В ответ получил легкое сдавливание. Итак, ему стало понятно, что их Любовям суждено было возродиться».
