Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 3» онлайн - страница 70
Дмитрий Александрович Быстролетов
— Ладно, ты не садись на скамью. Иди сюда. Будешь помогать.
Вынимает изо рта папироску и протягивает мне:
— Закуривай. Давно сидишь?
— Разменял четырнадцатый, начальник.
По скамьям проходит шёпот удивления.
— Тише вы, зелёные уши! — грубо кричит новичкам надзиратель и, меняя тон, спрашивает меня:
— В Норильске не бывал?
— А как же! В первом отделении.
— Это на Шмитихе? Знаю. В каких годах?
— В начале сороковых.
— Я был в сорок первом и втором. Значит, земляки. Ты сиди на табурете всю дорогу, покедова я буду шмонать.
— Спасибо, начальник.
Надзиратель вдруг замечает, что кое-кто из сидящих у скамьи тоже положил в рот папироску.
— Эй, ты, а ну давай из рта курево! Враз! Не у тещи сидишь, понял? Тоже мне выдумал!
— Да ему же вы разрешаете, гражданин начальник! Я думал…
— А ты не думай. Это —
Так я впервые почувствовал гордость от того, что выстоял все муки. Много раз потом меня с уважением называли старым лагерником, и эти слова всегда заставляли подтянуться, расправить плечи и поднять выше подбородок: лагерник — как вино, время повышает его качество и ценность.
А когда шмон (обыск) кончился и нас отвели в этапную камеру, я стал объектом почтительного восхищения и источником бесконечных справок. Все торопились поскорей и побольше узнать о лагерной жизни: что едят, где спят, как работают лагерники и т. д. Вопросов было множество, и каждый ответ вызывал новый взрыв удивлённых, испуганных и печальных вопросов. Это был разговор обыкновенных людей с существом из иного мира, представить который жителю советской земли не так-то легко. Только отвечая на их смешные и наивные вопросы, я начал понимать, насколько необыкновенна, даже экзотична лагерная жизнь, насколько она устроена нелогично и противоречиво. Ночью я встал к параше и увидел ряд широко раскрытых глаз.
— Чего не спите?
— Из-за ваших рассказов.
— И что же вас больше всего поразило?
Со всех сторон горячо зашептали:
— Что никогда не бьют… Непонятно…
— Что вы нашли в лагере любимую жену Анечку… Как удивительно!
— Что в войну и голод давали детям сливочное масло… Просто в голову не лезет…
Проходя обратно на своё место, я сказал:
— Ладно, спите и ничего не бойтесь. Советские лагеря — это нелепая смесь разумной гуманности и бессмысленного зверства. От вас самих зависит ваше будущее. В этом — ваша надежда. Поверьте старому лагернику…
Оказалось, что после войны в теплушках заключённых уже не возят: нам подали специальные тюремные пассажирские вагоны. По-советски они называются