Читать «Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Возмездие. Том 2» онлайн - страница 70

Она спокойно поднялась. Сказала по-английски:

— Простите, пожалуйста. Отодвиньтесь немного. Спасибо. — И стала укладывать платья обратно в шкаф: поднимет, встряхнет, снимет соринки, разгладит складочки и аккуратно одно за другим вешает на плечики.

Не оборачиваясь, через плечо:

— Это было в нашу первую брачную ночь?

— Да.

Молчание. Иоланта спокойно закрывает шкаф.

— И в месяцы наших прогулок, когда мы нашли друг друга и растворились один в другом?

— Да.

Иоланта раздевается, ложится в постель.

— Могу потушить лампу?

Мы лежим рядом в постели. С открытыми глазами. В темноте Иоланта говорит по-английски:

— Вы — герой. Но, надеюсь, вы понимаете, что между нами все кончено. Вы достигли своего: я стану женой полковника Вивальди. Но одновременно перестаю быть вашей. Вы — страшный человек. Не прикасайтесь ко мне. Вы — убийца.

— Кого же я убил, Иола?

— Меня.

Я не собираюсь писать о советской разведке и о моей работе в ней, поражать читателя невероятными похождениями и выставлять себя как героя: я пишу о жене и о разведке упоминаю лишь в минимальной степени, только чтобы изобразить нашу тогдашнюю жизнь, ее характер, если хотите — ее стиль. Никто меня не только не уполномочил раскрывать секреты, но даже не разрешал писать вообще, и поэтому я принял меры к тому, чтобы сказать нужное и в то же время ничего не раскрыть. Это старые дела, и, вероятно, никакой ценности они теперь не имеют. Но долг остается долгом, и я его выполняю. Как? Сейчас объясню.

Начав писать о своей работе в разведке, я решил описывать действительные факты так, чтобы при проверке они оказались бы ложью и навели бы проверяльщика на неверный след. Во-первых, действие перенес в разбитые и побежденные страны наших врагов — в Италию Муссолини и Германию Гитлера, или страны, где буржуазный режим уже свергнут, например, в Чехословакию. Таким образом, буржуазные правительства западных стран никогда не смогут использовать мои воспоминания как основание для расследования или протеста. Во-вторых, все иностранные фамилии заменены. Я стал перебирать классиков, и у Шиллера нашел подходящую фамилию для одной женщины, перед которой и теперь, сорок лет спустя, готов стать на колени и просить прощения — графиня Империали; о ней я писал раньше. Для одного мужчины я взял фамилию итальянского композитора — Вивальди. Графа, найденного для нас Гришкой, назвал Эстергази, и хотя он был венгр, в действительности его фамилия звучала иначе. И так я поступал во всех случаях без исключения. Даже девушке моей первой любви дал фамилию Оберон, в честь шекспировского Эльфа, хотя она умерла, близких родственников у нее не осталось и можно было бы назвать ее настоящую фамилию — Камерон.

Наши советские имена и фамилии оставлены подлинные: Пепик, Эрика, Клявин, Берман, Базаров, Малли и другие. Некоторые персонажи, например, Носик, остались без фамилий; так лучше, безопаснее. Те, кого не следует ни жалеть, ни опасаться, названы прямо и точно — Эдда Муссолини, Умберто Савойский, граф Чано. Названия городов иногда заменены. Черт побери, в самом деле — Локарно или Лугано, не все ли равно? Оба городка прелестны и расположены рядом…