Читать «Железная кость» онлайн - страница 142

Президент на кратчайшее дление замер, словно не в силах одолеть последнюю воздушную полоску и коснуться — не своего, того, что выстроил не он, — и обернулся на Угланова с двухполюсным, неясным по значению «разрешаешь?» в насмешливо выпытывающих глазах:

— Может, все-таки вы, а, Артем Леонидович? Ваше детище, ваши бессонные ночи.

Угланов только отмахнулся, дернув мордой и рукой: да закончи ты это уже побыстрее; вот эта кнопка для тебя — не понимаешь? — на самом деле ни к чему тут не подключена, запускаешь не ты и завертится не потому, что ты хочешь. И может, что-то президента в нетерпеливом этом подгоняющем углановском движении не устроило: «ну а может быть — вместе?» — вот что Угланов не дослушал, не захотел услышать — от него… Но сейчас: протокол, «на него сейчас смотрит страна» — и, закрепив привычно-типовые «бодрость», «деловитость», «в рабочей обстановке» на лице, быстро-кратко примерился и весомо пришлепнул ладонью торчащую перед ним из столешницы красную кнопку.

Тишину, от которой твердело уже в животе, разорвал тепловозный гудок, протянулся, потух, не заполнив пространства, и беззвучно, невидимо, но осязаемо, заструившимся по позвоночнику холодом, сквозняком из соседнего измерения-времени запустилось и двинулось объединенное, беспощадно сцепившееся — как одно существо, задышавшее «все» — первой искрой, пролетом углановской воли со скоростью миллионов безмассовых квантов по графеновой микровселенной центрального мозга, мыслью сталепрокатной машины о себе же самой… И опять повели президента посмотреть с верхотуры, как пополз по рольгангам просвеченный нестерпимым вишневым сиянием сляб — негасимое адское пламя в чудовищном слитке, вес могильной плиты, уготованной самому страшному грешнику, — и понесся, потек, полетел сквозь валки, удлиняясь, вытягиваясь, плющась, как тесто, не в силах одолеть железного потока необратимого по всем параметрам перерождения — в разглаженный, как простыня утюгом, чистый лист однородного серого цвета, что, каленый, ошпаренный ледяной водой, не лопнет и в арктическом холоде; шум колоссальный огненных столбов пошедшего на взлет ракетоносителя «Протон» — маниакально-яростно-настойчивый и одновременно спокойно-величавый, неуклонный — ввалился в уши, в черепа и наводнил пространство тридцати футбольных стадионов… И президент, которого вели к далеким, как Китай, участкам резки и клеймения, вдруг, показалось, полетел, несомый одним только воздушным течением, как шарик, — уже физически ни для чего не нужный в этом мире, в котором все размеренно дышало и неуклонно двигалось само, проводя и усиливая только одну абсолютную волю, только его, Угланова, господство над могутовской землей, на которой один только он все замыслил и выстроил.