Читать «Код «Шевро». Повести и рассказы» онлайн - страница 89
Николай Трофимович Сизов
Кудимов спросил удивленно:
— Ты что примолк?
— Павел Степанович, боюсь, что меня осенила потрясающая мысль.
— Да? И можно ее узнать?
— Помните: Фомина показывала, что Нечаев крикнул жене что-то о ключах, вроде того, посмотри, мол, ключи…
— Да, она утверждает, что слышала что-то подобное.
— А может, он крикнул не. «ключи», а «включи» или «выключи»?!
Кудимов долго смотрел на Снежкова, затем встал из-за стола, закурил сигарету:
— Ты говоришь, сарай опечатан? И никто ничего в нем не трогал?
— Ну, может, кто самовольничал. Только не думаю.
— В Сосновку нам надо, Алеша, ехать не завтра, а сегодня, сейчас. Ты как?
— Что как? Раз надо, значит, надо.
Дачный сарай Фоминой был по-прежнему заперт, и сургучная печать, наложенная Снежковым на дверные створки, была на месте. Как только они вошли туда, Кудимов сразу направился к силовому щитку.
— Алексей, осмотри внимательно, ничего не тронуто?
— Вроде все как было.
— И рубильник остался в том же положении?
— Да, в том же.
— Очень хорошо. Завтра же вези сюда экспертов, пусть вновь обследуют каждый миллиметр щитка. И особенно рубильник.
— Так проще снять весь щиток и отвезти в лабораторию.
— Ни в коем случае. Пусть приедут.
— Вы думаете…
— Ничего нового, Алеша, я не придумал. Просто взял на вооружение твою же мысль. А она… может, и не столь уж потрясающая, но что-то такое в себе содержит. Только давай не будем спешить.
Галина Нечаева после похорон мужа заболела и находилась на излечении в городской неврологической клинике. Врачи больную беспокоить не разрешили, и Кудимову со Снежковым ничего не оставалось, как ждать ее выздоровления. За это время они узнали кое-что из ее биографии. Родилась в одной из кубанских станиц, три года назад приехала в Приозерск. Работала в проектном институте чертежницей. С Нечаевым познакомилась здесь же, он приезжал в институт от своего завода согласовывать проект нового механического цеха.
Прасковья Фомина рассказала, что бывала иногда у Галины какая-то молодая девица с места ее работы. За неделю до случая с Нечаевым тоже заскочила. Побыла несколько часов и уехала.
— Так, вертихвостка какая-то. Все глазки строила нашему Мишелю. Пощебетала, пощебетала она с Галиной, да и была такова. Обещала наведываться, но, видно, закрутилась, не появлялась больше.
Подружка Нечаевой Людмила Самохина была ультрасовременной девицей, в донельзя короткой юбчонке, со всклокоченным шатром на голове, тяжелыми от обильного слоя краски ресницами.
— О трагедии в Сосновке? Да. Знаю. Я была уверена, что этот альянс добром не кончится.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, их семейную жизнь.
— А почему вы так думали?
— Мужлан он был, ужасно некоммуникабельный. Ну совсем, совсем не подходящий для Галки. И как это она за него выскочила, до сих пор не пойму.
— А какая была цель вашей поездки к Нечаевым в Сосновку?
— Мы с Галкой собирались на курсы иностранных языков поступать, потому я и поехала к ней. Только все это кувырком полетело.
— А почему она ушла из вашего проектного института?
— Ее благоверный настоял, чтобы лучше подготовилась к вступительным экзаменам.