Читать «Три страсти Петра Первого. Неизвестная сторона жизни царя» онлайн - страница 18

* * *

Евдокия прождала мужа до поздней ночи. Уже отчаявшись, проклиная красавицу немку, легла наконец в постель. Долго не могла уснуть: все какие-то ужасы мерещились.

Петр явился часа через два, пьяный и потрепанный. Евдокия молча отвернулась, злясь на мужа и на себя за то, что так любила его, а он относился к ней хуже, чем к последней прачке.

Не раздеваясь, даже не сняв сапоги, Петр упал на кровать, запачкав грязными сапогами белоснежные простыни. Евдокия гневно засопела, но промолчала. Петр что-то промычал и прижал жену к себе. Евдокия попыталась вырваться: противно ей стало от запаха перегара, — да только Петр крепко держал ее. Так и заснул.

Евдокия же не могла найти покоя. Думы ее были черны: проклинала она Монсиху, проклинала Наталью Кирилловну, Петра, собственную глупость и весь белый свет.

Посреди ночи ей стало невыносимо жарко — горячее тело мужа все еще прижимало ее к постели, его теплое дыхание ласкало ей шею. Евдокия боялась пошевелиться и разбудить Петра. А вдруг он разозлится и снова впадет в ярость, что в последнее время случалось с ним все чаще? Под утро Евдокии стало наоборот холодно. Неловко вытянув руку, она нащупала пуховый платок и осторожно прикрылась им.

Тело ее затекло, голова разболелась.

Когда проснулся Петр, Евдокия больше не могла сдержать праведный гнев.

— Что же это делается-то?! — говорила Евдокия. — Петруша, что ж ты творишь? Стыд-то какой! Все на глазах у честного народа происходит. Все знают.

— Что знают-то? — спросил Петр.

— Да про еретичку твою. Монсиху! Девку подзаборную, кабацкую шлюху! — визжала Евдокия.

— Дура, — только и произнес в ответ Петр и ушел.

Больше Евдокия от мужа ничего путного добиться не могла. Поплакала-поплакала, да и позвала Воробьиху, чтобы та погадала ей да порчу сняла, поскольку старуха и это умела.

Смутные времена настали. Народ по углам шептался, что Софья собирает стрельцов и затевает что-то недоброе. Вслух говорить боялись, так как не знали, чего ожидать ни от Софьи, ни от Петра, который мог высечь плетьми за любое вызывающее словцо, а то и вовсе голову отрубить.

Князья и бояре метались между Софьей и царем. Кто же победит? За кем сила останется?

В одну из ночей Петра разбудил Алексашка. Взволнован он был: глаза горят, руки трясутся.

— Вставай, мин херц, вставай. Сонька, стерва, облаву задумала. Стрельцы сюда едут, повяжут всех нас, даже опомниться не успеем.

Петр вскочил и в чем был понесся к конюшне. Во дворце все пробудились, шумно стало, бабы заголосили, собаки подняли хай. Петр и Алексашка быстро оседлали лошадей.

— В Троицк! — приказал Петр и понесся вперед.

— Подожди, мин херц! — кричал Алексашка, но царь не слушал.

На следующее утро вся Москва знала, что молодой царь обосновался в Троицком монастыре, туда же перевезли Евдокию Федоровну и Наталью Кирилловну. Все поняли: скоро все решится. Либо Петр, либо Софья.

А грозная царица пребывала в замешательстве. Союзники уходили — видимо, решили примкнуть к молодому волку. Стрельцы один за другим покидали Москву и отправлялись в Троицк. За ними уходили и князья, бывшие советники Софьи.