Такой в Дамаске голод наступил,Как будто бог о людях позабыл.В тот год ни капли не упало с неба,Сгорело все: сады, посевы хлеба,Иссякли реки животворных вод,Осталась влага лишь в глазах сирот.Не дым, а вздохи горя исходилиИз дымоходов. Пищи не варили.Деревья обезлиствели в садах,Царило бедствие во всех домах.Вот саранчи громады налетели…И саранчу голодных толпы съели.И друга я в ту нору повстречал,—Он, как недужный, страшно исхудал,Хоть он богатствами владел недавно,Хоть был из знатных муж тот достославный.Его спросил я: «Благородный друг,Как бедствие тебя постигло вдруг?»А он в ответ: «С ума сошел ты, что ли?Расспрашивать об этом не грешно ли!Не видишь разве, что народ в беде,Что людям нет спасения нигде,Что не осталось ни воды, ни хлеба,Что стопы гибнущих не слышит небо?»А я ему: «Но, друг, ведь ты богат!С противоядием не страшен яд.Другие гибнут, а тебе ль страшиться?Ведь утка наводненья не боится».И на меня, прищурившись слегка,Взглянул он, как мудрец на дурака:«Да — я в ладье! Меня разлив не тронет!Но как мне жить, когда народ мой тонет?Да, я сражен не горем, не нуждой —Сражен я этой общею бедой!При виде мук людских я истомился,О пище позабыл и сна лишился.Я голодом и жаждой не убит,Но плоть мою от ран чужих знобит!Покой души утратит и здоровый,Внимая стонам горестным больного.Ведь ничего здесь люди не едят!..И пища стала горькой мне, как яд».Муж честный не смыкает сном зеницыВ то время, как друзья его в темнице.
РАССКАЗ
Однажды ночью весь почти БагдадБыл океаном пламенным объят.И некто ликовал средь искр и дыма,Что сам он цел и лавка невредима.Мудрец ему сказал: «О сын тщеты!Лишь о себе заботой полон ты!Ты рад тому, что все вокруг сгорело,Что лишь твоя лавчонка уцелела?»Бездушный лишь спокойно ест и пьетВ те дни, как голодает весь народ.И как богач не давится кусками,Когда бедняк питается слезами?Во дни беды — бедой людей болей,Дели с другими тяжесть их скорбей!Друзья не спят, хоть к месту доберутся,Когда в степи отставшие плетутся.Пусть мудрый царь заботится везде,Где труженика видит он в беде:Осел ли дровосека вязнет в глинеИль заблудился караваи в пустыне.Ты, мудрый, внемля Саади, поймешь:Посеяв терн, жасмина не пожнешь!*Слыхал ли ты преданий древних словоО злых владыках времени былого?В забвенье рухнул их величья свод,Распались их насилие и гнет!Что ж он — насильник — в мире добивался?Бесследно он исчез, а мир остался.Обиженный в день Страшного судаПод сень Иездана станет навсегда.И небом тот храним народ счастливый,Где царствует владыка справедливый.Но разоренье и погибель ждетСтрану, где в лапы власть тиран берет.Служить тирану муж не станет честный.Тиран на троне — это гнев небесный.Султан, твое величье создал бог,Но знай: он щедр, но и в расплате — строг.Ты горше нищих будешь там унижен,Коль будет слабый здесь тобой обижен!Позор царю, коль он беспечно спит,Когда в стране насилие царит.Во всех заботах бедняков участвуй,Будь с ними как пастух заботлив с паствой.А если в царстве правды глас умолк,То шах для стада не пастух, а волк.Когда от сердца он добро отринет,Он мир с недобрым будущим покинет.Воспрянут люди. Бедствия пройдут,А извергов потомки проклянут.Будь справедливым, чтоб не проклинали!Чтоб век твой добрым словом поминали!
