Читать «Хаидэ» онлайн - страница 400

Позвать вараку злым хотением — того тоже мало. Сперва выкопать ямищу. После сыпать в нее рыбьи потроха и всякую гниль, закидывая сверху яму хворостом для тепла и сырости. И только когда булькающее варево, отзимовав, перегниет все лето, да вступит в осень, тогда из перебродившей гнили вышлепнут первые головы молодых голодных мутов.

Волчьих ягод можно наесться случайно. Уколоть руку о ядовитый шип можно от беспечности, а перепутать злую траву с доброй — по неразумию. И только чтоб вызвать варак нужна чистая, холодная длинная злоба. Без нее их просто нету.

Хуже потом, знала Тека. Как маленькая непогода тащит за собой длинное ненастье и за первой волной приходит на море затяжной зимний шторм, так и варака, укусив угощение и высосав горячей живой крови, убегает в закуты, чтоб хрипло пища, расслоиться на несколько новых тварей, тонких и быстрых, что плоско сжимаясь, пролезают в любые щели. И пляшут перед глазами слабых, соблазняя их на быструю злобу. Этих уже не надо звать, не нужно спускаться сырыми узкими расщелинами и каменными тропками. Эти будут крутиться перед глазами, охотясь за высказанными сгоряча злобными желаниями. Подхватывая их, прыгнут в лицо, топыря серые лапы с крюками когтей. И, оставив зовущего умирать во сне, побегут к тому, на кого их послали.

Когда вокруг мирная жизнь, и тойры, коротая время за выпивкой и в драках, тешат силу, ломая друг другу ребра и похваляясь перед женами, можно и не вспоминать, что где-то внизу гнездится зло. Но когда наступает смута, и все ходят, пружиня шаги, оглядываются, гадая, кто с кем, совершают ошибки и впадают в безумства — тогда самое страшное, что может случиться — это, если кто-то давно приготовил ямищу с мутами и позвал варак, дав им волю.

* * *

Со стороны степи Казым ходил под деревом, разминая затекшие ноги.

Ночью спал, сидя на извилистом корне. Сперва чутко прислушиваясь, а потом, когда понял — шаман Эргос никуда не делся и все время маячит на краю зрения высоким светлым пятном, сел удобнее, опираясь спиной на выгнутый лебединой шеей сухой сук, и заснул по-настоящему, так, что поутру левая нога волочилась, как чужая.