Читать «Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы» онлайн - страница 67

– Товарищ главный корабельный старшина, а вы не знаете, во сколько следующий катер?

Я, лихорадочно перебирая в голове возможные варианты перелёта через залив, буркнул:

– 24.00. Опоздаете…

Первокурсники тяжело вздохнули.

– Товарищ, главный корабельный старшина, а нам здорово достанется, нас не….

И в этот момент, я вдруг вспомнил легендарные истории о героях былых времён, форсировавших залив, вплавь, когда в послевоенное время за опоздание из увольнения, отчисляли сразу и без разговоров. Я вдруг понял, что ничуть их не хуже. Огляделся. Брёвен на берегу валялось предостаточно. Вынул из пакета со снедью, сунутого мне в руки предусмотрительной Капелькой, провиант, и кинул первокурсникам:

– Подкрепитесь ребята.

И начал раздеваться. Брюки, фланка, тельник, носки и ботинки перекочевали в пакет. Фуражку я оставил на голове, затянув под подбородком ремешком. Спустился к воде. Первокурсники с оторопью наблюдали за моими манипуляциями. Привязал пакет к бревну.

– Ну, что, бойцы, 1-й факультет не сдаётся!

Оттолкнулся от берега, и улёгшись на бревно поплыл.

Сентябрьская ночная вода оказалась нежной и тёплой. Она приняла меня, как родного, обняла, и казалось, подталкивала и убыстряла моё импровизированное плавсредство. И ещё было чертовски красиво. Сияющие огни города, лунная дорожка… Я даже как-то подзабыл, зачем я оказался посреди севастопольской бухты. Где-то посредине пути мне пришлось немного притормозить. На выход из бухты на всех парах мчался большой морской буксир, и мне как более мелкой плавающей единице, пришлось уступить ему фарватер, согласно, всех правил МППСС. Жалко, что на моем бревне не было никаких сигнальных средств, а то бы я обязательно отсемафорил буксиру слова приветствия. Я видел паром, приближающийся к нашему пирсу, и понимал, что когда он подойдёт, мне останется ровно 10 минут до 24.00. Я спешил, насколько мог.

Моё бревно уткнулось в камни где-то метрах в пятидесяти от пирса. Пирс был уже пуст. Увольнение закончилось, и кадеты, вернувшиеся из города, разбрелись по казармам. Даже дежурные по факультетам не ждали своих опоздавших, и только горящие у корня пирса лампы одиноко покачивало на ветру. Я вылез из воды, и отвязав пакет начал пробираться по камням к асфальту. Часы доставать было долго, да я и так понимал, что опоздал, не смотря на свой «героический переход». И вдруг, вдалеке, в полумраке деревьев, я заметил удаляющуюся долговязую и высокую фигуру.

– Товарищ капитан 2 ранга!!! Михаил Иванович!!! Это я, Белов!!!!

Фигура остановилась.

– Товарищ командир! Я на катер припозднился!

Фигура повернулась, и вдруг нескладно, по стариковски, широко раскидывая руки, побежала ко мне.

– Белов, ты…ты… Я тебя… Дурак!!! Идиот водоплавающий!!!

Шаламов, продолжая размахивать руками, подбежал ко мне, и с ходу, залепил мне по лицу увесистую и звонку пощёчину.

– Кретин!!! Ты что, ничего лучше придумать не мог!!! Искупаться на ночь, глядя, захотелось? А если бы ты утонул? А? Если бы ты….

Шаламов продолжал честить меня по полной программе, а я вдруг представил себе, как мы выглядим со стороны. На берегу, в непроглядной темени летней крымской ночи, на единственном ярко освещённом пятачке, около пристани стояли двое. Высокий, статный и седоволосый капитан 2 ранга, в полной форме одежды, при портупее и повязке отчаянно жестикулировал, и напротив него мокрый понурившийся курсант в одних только плавках, но с фуражкой пристёгнутой к голове и большим пакетом в руках, на котором прелестная таитянка тоже куда-то плыла… Картина, представленная мной в голове, была до того смешна, что я непроизвольно улыбнулся.