Читать «Разговорчики в строю. Лучшее за 2008-2009 годы» онлайн - страница 66

Высадившись на пирсе портпункта Троицкая, я первым делом метнулся к телефон-автомату, бросил в него двухкопеечную монетку, и, набрав Капелькин телефон, скомандовал: «Ко мне не собирайся! Пирожки не печь, котлеты не жарить! Платье надевай какое хочешь, всё равно сразу сниму! Через полчаса буду!». И пустился напрямик через косогоры.

Капелька оказалась на высоте. И пирожки успела, и с котлетками не промахнулась, и встретила меня по первому щелчку ключа совсем без платья, да и без всего прочего. Я еле успел захлопнуть дверь правой ногой, после чего в мгновенья лишился всей одежды, и понеслись котлетки и пирожки, вперемежку с поцелуями, объятьями, стонами и смехом… Отдаваясь плотской радости, мы хаотично перемещались по квартире, но я, воодушевлённый наставлениями Михал Иваныча, из всей одежды на себе оставил только один предмет – часы «Командирские», на которые поглядывал в минуты перерывов, чётко держа контроль над оставшимся временем. И надо же было мне, проявив слабость, снять их, когда Капелька томно потягиваясь, заявила

– Пашулька, у меня от твоего будильника, между ног и на попке царапин, как будто меня розгами секли…

И я их снял. После чего ещё на пару часов потерял способность что-либо соображать по причине постоянно возрастающей физической перегрузки организма. И когда, наконец, я выпустил из губ перенапряжённый сосок Капелькиной груди, и переводя дыхание, взглянул на настенные часы, то мир для меня на мгновенье померк. На часах было 23.10. Даже бегом я не успел бы на мой последний катер, в 23.30. Я опоздал.

Одевался я как матрос-первогодка. Очень быстро. Меньше 45 секунд, это точно. Капелька была девочкой сообразительной, и пока я, вдевшись в брюки, натягивал фланку, она ловко зашнуровала ботинки, и, застёгивая клапана военно-морских брюк приговаривала: «Зато не потеряешь, не потеряешь…».

Бежал я как мог. Даже быстрее. Через минут пять, меня подхватил арсенальный грузовик с бравым мореманом за рулём. Узнав, в чем дело, моряк проявил несвойственную для простого матроса солидарность с будущим офицером и газанул, как мог. На пирс мы влетели, когда катер был уже метрах в десяти от пристани. Водила, высадил меня, сплюнул, пробурчал « Не судьба…» и укатил по своему маршруту.

Кроме меня, на пирсе сиротливо и понуро курили двое первокурсников. Им тоже светила судьба оказаться в списке дежурного по училищу как злостным нарушителям, опоздавшим из увольнения.