Читать «Последние дни Гитлера. Тайна гибели вождя Третьего рейха. 1945» онлайн - страница 200

233

Юлиус Вейтман, пресс-референт в штабе Дёница.

234

Это произошло в марте 1941 года, во время проводов японского министра иностранных дел Мацуоки из Москвы в Берлин. Об этом случае мне рассказал генерал Гейм, слышавший это от самого Кребса. Кроме того, этот эпизод упомянут в дневнике Землера. Согласно Землеру, Сталин «по русскому обычаю обнял его [Кребса] и сказал: «Если мы останемся братьями, то с нами в будущем никогда ничего не случится. Позаботьтесь о том, чтобы мы и впредь оставались добрыми друзьями».

235

Показания фрау Кристиан и фрейлейн Крюгер.

236

Согласно заявлению подполковника Трояновского, корреспондента русской армейской газеты «Красная звезда», Жуков, обратившись к Кребсу через генерала Чуйкова, потребовал безоговорочной капитуляции. Вернувшись в бункер, Кребс снова был отправлен Геббельсом и Борманом к русским с согласием на капитуляцию при условии, что их «правительство» будет признано русскими. Это условие было отклонено, и Кребс окончательно вернулся в бункер.

237

Эта телеграмма Дёницу была отправлена только от Геббельса, но, возможно, это ошибка; шифровальщик Дёница Эдмунд Крафт впоследствии под присягой показал, что случайно опустил подпись Бормана, а адъютант Дёница Вальтер Людде-Нейрат в своей книге Regierung Doenitz (Göttingen, 1950), упоминая только подпись Геббельса, пишет, что не может с полной уверенностью утверждать, что телеграмма не была подписана, кроме того, и Борманом.

238

Именно такой точки зрения придерживался Дёниц в своем обращении к немецкому народу вечером 1 мая. В связи с отсутствием надежной связи Дёниц физически не мог привести армию к новой присяге на верность ему самому.

239

Этот рассказ основан по большей части на показаниях Швегермана, дополненных показаниями Аксмана и Кемпки.

240

Рассказ портного В.О. Мюллера.

241

Об этом Борман сказал Аксману. Этот документ был, должно быть, единственным экземпляром полностью подлинного личного завещания.

242

После отхода основной группы беглецов и перед захватом русскими имперской канцелярии 2 мая, вероятно, произошел эпизод, описанный на Нюрнбергском процессе (26 июня 1946 года) Гансом Фриче. Как единственный оставшийся в Берлине высокопоставленный правительственный чиновник, Фриче, собрав своих подчиненных в развалинах министерства пропаганды, он составил (вопреки приказу Гитлера) предложение капитуляции Берлина, которое собирался направить маршалу Жукову. «Когда я отправлял парламентера к русским позициям, последний адъютант Гитлера, генерал Бургдорф, хотел застрелить меня во исполнение приказа фюрера».

243

Эти подробности были рассказаны Аксманом, Кемпкой и Швегерманом. Рассказ о смерти Бормана основан только на показаниях Аксмана; но, поскольку его показания в остальных случаях были правдивыми, можно думать, что и здесь он не стал лгать, если, конечно, не ставил своей целью защитить Бормана. После анализа других свидетельств я все же решил принять это высказывание за истинное, хотя, конечно, показания одного свидетеля никогда не могут считаться на сто процентов достоверными.