Читать «Ребята Скобского дворца» онлайн - страница 87

В ИЗГНАНИИ

Когда совсем стемнело, Царь со своей свитой, соблюдая необходимую осторожность, вышел из Скобского дворца. Вдали на значительном расстоянии шли добровольцы разведчики. По сторонам и по противоположному тротуару шла охрана, готовая в любую минуту прийти на помощь к Царю. Царя провожали Серега Копейка, Цветок и Фроська.

Узелок с разной снедью, завернутый во Фроськин ситцевый платок, бережно нес Цветок. Копейка, охраняя Царя, шел с железной палкой в руках. Фроська шла рядом с Царем.

На перекрестке у Большого проспекта скобари расстались с Царем. Цветок отдал узелок с продуктами. Каждый стремился пожать руку Царю, сказать на прощание что-нибудь ласковое, значительное.

— Возвращайся к нам, Тип, — упавшим голосом попросила на прощание Фроська.

— Я в-вернусь, — пообещал Царь, как-то странно заморгав глазами и не узнавая своего разом обмякшего голоса. Впервые он уходил от своих верных друзей, ближе которых у Типки на белом свете уже никого не было.

Дальше, по людной освещенной улице, Царь пошел один.

Ночевал он на берегу Финского залива в Галерной гавани, забравшись под опрокинутую лодку. Спал долго — спешить было некуда. И когда вылез из-под лодки и стал греться на песке под лучами солнца, время незаметно подвинулось к полудню.

Забрав свой наполовину опорожненный узелок, бодро шагал Типка к Невскому. Шел и видел перед собой Фросю, ее черные глаза, слышал ее голос. Накануне, когда они вместе сидели на чердаке, она спросила:

— Ты что же, Тип, к нам никогда и не вернешься?

— Вернусь, — ответил он.

— Возвращайся, — тихо попросила она.

Ласкового слова для Фроси у Типки в ту минуту не нашлось. Не нашлось нужного слова и когда они расставались, хотя Фрося снова повторила свою просьбу: «Возвращайся к нам, Тип». Теперь Типка горько жалел, что так ничего и не сказал Фросе.

Закинув за спину узелок, сунув по своей неизменной привычке руку в карман широких штанов и выставив грудь в полосатой тельняшке, уходил Царь все дальше и дальше от Скобского дворца.

На Малом проспекте его внимание привлекло свеженаклеенное объявление главнокомандующего армией генерала Рузского о начавшихся забастовках в Петрограде. Генерал призывал рабочих не бастовать. Типка понимал теперь, что найденные им листовки имели какое-то отношение к приказу генерала Рузского.

Вдали, куда держал путь Типка, сияла на солнце громадная золотая голова Исаакия. Перед ней торчал, уткнувшись в безоблачное небо, острый как штык шпиль Адмиралтейства.

На набережной Царь нарвался на городового. Скрыться он не успел. Но городовой отнесся к Царю милостиво и только назидательно пожурил:

— Прешь, как дубина, напролом. Видишь, чистая публика идет. Взял посторонился бы...

Царь ничего не ответил, поспешно удаляясь от городового. Шел он по-прежнему напролом, порой задевая встречных. Ему давали дорогу, сторонились и при этом ворчали:

— Безобразие!

На площади возле Крюкова канала маршировали запасные.

Мимо громадных, многоэтажных домов Невского, одетых в гранит и базальт, по широким асфальтовым тротуарам безостановочно текли потоки нарядно и пестро одетых люден. Блестели под полосатыми полотняными шатрами зеркальные витрины магазинов с выставленной в них всякой всячиной. Неумолчно звенели по блестящим рельсам красно-желтые трамваи, облепленные пассажирами. Стремительно пролетали мимо, сверкая лаком и сбруей, быстрые, как ветер, лихачи. Мелькали автомашины, оставляя позади себя серые дымки. Царь подошел к Казанскому собору, поглядел на массивные полированные гранитные колонны, на чугунные цепи между ними. Прошел по Аничкову мосту мимо вздыбившихся бронзовых коней, которых крепко держали бронзовые полуголые фигуры.