Читать «Львовская гастроль Джимми Хендрикса» онлайн - страница 163

— А, заходите, заходите! — обрадовался ему специалист по вибрациям. — Я вас уже ждал!

— Скоро зима! — выдохнул Тарас на ходу.

Они перешли на другую сторону Архивной.

— Ты видел, кто к нему пришел? — спросил Ежи.

— Кто? Тот, в дубленке?

— Ага, это писатель! Винничук! Видно, тоже чем-то таким занимается…

— Винничук? — с сомнением в голосе переспросил Тарас. — А разве он лысый? У него же были длинные волосы?

— Ты путаешь! У него не было длинных волос! Никогда! Это я тебе как парикмахер со стажем заявляю! Я его еще в советское время стриг! Да, так ты пригласишь завтра Оксану? Часиков на шесть вечера?

— Ладно, — пообещал Тарас. — Только кофе покупаешь ты!

— Да-да, — закивал на ходу Ежи. — И кофе, и пирожные!

Глава 44

Балет Чайковского «Лебединое озеро» Алик Олисевич освещал прожектором механически, не думая. Все три акта и четыре картины спектакля он думал о себе и прошлом. Однако всякий раз, когда, согласно репертуару Львовского оперного, на сцене танцевали лебеди, в мыслях Алика сначала возникал образ Леонида Брежнева, а потом и свой собственный, только намного моложе, чем сейчас. Всенародное заблуждение относительно любви Леонида Брежнева к Чайковскому и особенно к балету «Лебединое озеро», конечно, было связано с тем, что балет этот крутили на всех советских телеканалах в день смерти Брежнева, да и повторяли потом в дни смерти следующих очень мало правивших советской страной Андропова и Черненко. Иногда Алику вспоминались телекадры похорон Брежнева, как его гроб при спуске в могилу застрял, как кто-то над ним наклонялся и проталкивал его вниз то ли руками, то ли каким-то инструментом. Эти кадры вспоминались Алику в моменты душевного затишья после нескольких стопочек водки, а потом они словно повторялись, только в гробу вместо генсека Коммунистической партии СССР почему-то лежал Джими Хендрикс, прижимавший к груди электрогитару. Всё остальное было без изменений: и почетный военный караул, и кремлевская стена, и дряхловатые с озябшими от страха перед смертью лицами коллеги-соратники покойного.

«Да, — думал Алик, глядя на танцующих на сцене балерин-лебедиц в белых пачках, — без Брежнева почему-то невозможно провести логическую цепочку от балета Чайковского до смерти Джими Хендрикса!» Думал и удивлялся. И ждал, когда этот балет закончится, чтобы отключить свой рабочий прожектор и, попрощавшись с добрыми женщинами-гардеробщицами, регулярно угощавшими его чаем, уйти домой.

В этот раз, дождавшись финала и не удивившись отсутствию выкриков «браво!», Алик отключил осветительные приборы своей левой стороны, не обращая внимания на действия своего коллеги с правой стороны от сцены. Кивнул на прощание гардеробщицам и отправился к выходу.

Уже на улице его внезапно догнал напарник, освещавший сцену театра справа, и напомнил, что у него сегодня день рождения и они просто обязаны куда-нибудь зайти и выпить по рюмочке. Домой он не звал, что означало очередное ухудшение в их с женой отношениях.