Читать «Своевременные мысли о Российском парламенте» онлайн - страница 93

Особенный, леденящий смысл этого документа заключается в том, что жизнь и смерть самых близких и дорогих людей зависела уже не только от личного поведения несчастного мобилизуемого, но и от поведения случайных людей, собранных в эту группу, поскольку все они, согласно чудовищному условию, связаны круговой порукой и, значит, обязаны зорко следить друг за другом. Вот она — судьба чеховских интеллигентов, которое вчера только искали небо в алмазах.

Но кто посмеет обвинить этих людей? У кого подымется рука?

Впрочем, не только под влиянием насилия человек склоняется к той или иной идее. Иногда он разделяет ее сознательно, — искренне веря в ее правоту. Означает ли это, что личности свойственно интеллектуальное и эмоциональное окостенение и она не может изменить свои взгляды? И можно ли обвинять за перемену взглядов, тем более, если наступает момент истины?

Многие атеисты сегодня приходят к Богу, становятся религиозными людьми. Станут ли священнослужители обвинять их за былые атеистические воззрения, едко анализировать и сравнивать их вчерашнее безверие с их нынешней верой? Безусловно, нет. Как, впрочем, никто не обвинит, с точки зрения морали, и тех, кто в силу внутреннего развития личности порвет с религией и превратится в атеиста.

Поэтому нельзя противопоставлять с позиции морали тех, кто вышел из партии, тем, кто остался в ней то ли из чувства осторожности, то ли за счет устоявшегося мировоззрения, или, наконец, из-за пассивного незнания. Впрочем, противопоставить выходцам из партии можно тех, кто все познал, но все же остался верен партии. Это ортодоксальные крестоносцы идеи, это последние могикане тридцатых годов. Это верные ученики тех, кто, следуя партийной логике, добровольно возвели на себя чудовищные обвинения, исполнили свою прощальную миссию до последней капли крови, до последнего плевка, до последнего унижения. Трижды расстреливаемый белогвардейцами, чудом вытащенный из могилы, изувеченный Дробнис на сталинском судилище приписал себе чудовищные злодеяния, которых не совершал. А на последней встрече перед избавительным расстрелом сказал своей жене: «Помни, Любочка, это нужно для партии».

Вот она — последняя степень верности. А мы, нынешние, иные люди. Старыми мерками нас мерить уже нельзя. И слава Богу.

Феномен Руцкого

Полковник Руцкой, Герой Советского Союза, и еще положительный герой газеты «Красная Звезда» — таким он предстал на первом Съезде народных депутатов России.

Волею случая полковник оказался членом Счетной комиссии. И здесь, в условиях некоторого микромира, в отличие от большого космоса съезда, внешнюю отчужденность пришлось разом преодолеть. Конечно, противоборствующие депутаты не сошлись, но по крайней мере основательно познакомились друг с другом. И это определило — кто есть кто. И тогда на левом фланге нашей группы появились некто крайне непримиримые, а на правом фланге, естественно, тоже возникли такие же твердокаменные люди, только с противоположным знаком.