Читать «Главный противник. Тайная война за СССР» онлайн - страница 80

– Как же «не было»? А подполковник Вик Хейханен, который жил в США и предал Фишера-Абеля?

– А, тот пьяница и разложившийся человек? Его нелегалом можно назвать с огромной натяжкой. Разведчик должен чувствовать, если его помощник, агент встает на дорожку, которая может привести к печальным, трагическим последствиям. Абель это понял, просил об отзыве Вика. Центр менял связника, но человек, отправлявшийся на смену, до места не доехал: произошел несчастный случай, трагическое и редчайшее стечение обстоятельств, обернувшееся трагедией и для Абеля. И ни в коем случае нельзя держать при себе ничего компрометирующего. Всегда помнить, что если у вас даже при случайном обыске найдут письма на чужом языке, то это – почти провал.

– Геворк Андреевич, но ведь когда человек годами в отрыве от Родины, от любимых и близких. И если уж раз в году на чужбину тебе пишут отец с матерью или сын, дочка, что, такую весточку нельзя сохранить, носить, простите за сентиментальность, на сердце?

Гоар Левоновна хмурится осуждающе:

– Ни в коем случае, никогда! Мы читали и перечитывали письмо дважды, трижды и сразу же сжигали. Правила такие. Жалко? Даже больно, но сделать ничего нельзя и все тут. Это чувство надо в себе воспитывать и уметь справляться с иными позывами и желаниями. Иначе сразу ставишь под удар и себя, и других. Маленькие, ничтожные вещи способны нанести ущерб непоправимый. Береженого Бог бережет. Нас он сберег.

Своя жизнь после чужой

– Геворк Андреевич, судя по вашему рабочему телефону, вы от дел не отходите?

– Тружусь.

– И ездите на работу каждый день?

– Стараюсь.

– Так далеко ведь.

– Не так уж. Отъезд на работу каждое утро – в девять, и минут через 40 уже на месте. Вот обратно иногда на час – полтора в пробке. А на работе – все свои, обстановка и деловая, и дружеская. Пока приношу пользу, мне самому приятно. И помогает держать форму. У меня свой праздник: 4 февраля. С этого дня – 4 февраля 1940 года и по сегодняшний день я в разведке. 45 лет, считая иранский период, в нелегальной разведке в зарубежье. Со льготами, которые полагаются, выходит за 120 лет с лишни.

Гоар Левоновна: – А я в разведке на два года меньше. Вокруг нас все помоложе, говорят, мы еще не родились, а вы уже работали.

– Геворк Андреевич, вы – полковник?

– Полковник. Поздно получил. Это в 1968-м. Мне тогда уже 44 года было. Я до этого вопрос поднимал, чтоб звание присвоили. Но кадровик не понял, говорит: «Зачем вам звание? Ходите свободно». Обидно! Спасибо, Андропов присвоил.

– Гоар Левоновна, а вы по званию кто?

– А я так и не была аттестована. Председатель КГБ Чебриков, правда, в 1986 году, когда я формально на пенсию выходила, назначил мне пенсию полковника – 250 рублей, по тем временам немало. Но сейчас, понятно, обыкновенную пенсию получаю. Плюс дотацию небольшую. Работником сейчас не считаюсь. Помогаю, чем могу.