Читать «Современный психоанализ. Теория и практика» онлайн - страница 35

Фрейд приходит к выводу, что страх инцеста представляет собой универсальную черту, характерную одновременно и для дикаря, и для ребенка, и для невротика. Например, ребенку вследствие длительной и тесной связи с родителями может быть присуще желание инцеста, которое впоследствии вытесняется – становится бессознательным. В случае с невротиком наблюдается инцестуозная фиксация либидо, представляющая собой «ядерный комплекс невроза». Любое общество накладывает на инцест запрет – табу. Полинезийское слово «табу» по смыслу близко к латинскому «sacer», греческому «hagios», еврейскому «qadosch». Оно совпадает с нашим понятием «священного ужаса» — переживания, что существует нечто святое и вместе с тем страшное и запретное. Обычно табуированные запреты лишены очевидной логики, а происхождение их неясно. В то же время на них основана вся социальная жизнь. Вильгельм Вундт называет табу самым древним неписаным законодательным кодексом человечества.

В качестве источника табу Фрейд рассматривает страх перед действием демонических сил . Фрейд вновь проводит параллели с неврозом навязчивости, для которого он считает подходящим название «болезнь табу». При навязчивостях запреты столь же загадочны и немотивированны (например, запрет прикосновения), как и табу, они возникают вследствие исходящей изнутри угрозы наказания. При этом в отношении одного и того же объекта проявляется амбивалентное поведение . Это означает, что один элемент (например, запрет) осознается, другой же (например, желание) остается в бессознательном человека. Неосознаваемое желание умеет обходить запреты с помощью замещающих объектов, а царящее при этом в психической сфере напряжение проявляется в компромиссных действиях – раскаянии и стремлении искупить вину.

Подводя итоги, Фрейд, говорит: « Табу есть древний запрет, навязанный извне ( авторитетом ) и направленный против сильнейших вожделений людей. Желание нарушить его сохраняется в их бессознательном; люди, соблюдающие табу, испытывают амбивалентное отношение к тому, что подлежит табу » [139. С. 229].

Через осознание вины после нарушения табу Фрейд подходит к вопросу о феномене совести , которую он описывает как внутреннее отвержение некоторых существующих у нас желаний , в основе которого лежит страх. И обсессивный невротик, и первобытный человек боятся за кого-то другого – за любимого человека, любимую вещь или свой род. Фрейд проводит следующие аналогии: « Можно сказать, что истерия представляет собой карикатуру на произведение искусства, невроз навязчивости – карикатуру на религию, паранойяльный бред – карикатурное искажение философской системы » [139. С. 266].

Рассматривая магию, Фрейд говорит, что в ней мысленные отношения путаются с реальными. При этом главным считается «подобие совершенного действия и ожидаемого события». Например, если я хочу, чтобы пошел дождь, мне нужно помолиться. Здесь имеет место фантазийное исполнение желаний . Таким образом, ведущую роль в магии играют желания и «всемогущество мысли», при котором признается только то, что соответствует желаниям.