Читать «Братья Ждер» онлайн - страница 122
Михаил Садовяну
— Верный слуга наш, — сказал Штефан, обратясь взором к второму конюшему Симиону Черному, — этому юнцу за его скрытность и двуличие следовало бы снести голову. Но мы оставляем ее Ионуцу в награду за мужество. Пусть здравствует долгие годы. Однако вынуждены мы с печалью отдалить его от нашего двора. А ты, конюший Симион, проследи, чтобы он некоторое время пожил в покаянном воздержании. Так же мы поступим и с нашим сыном.
Симион Черный молча поклонился. Алексэндрел опустился на колени у ног господаря. Штефан как бы невольно и случайно коснулся рукой русых волос сына.
— Преподобный отец Амфилохие, — проговорил он, — напомни еще раз сему отроку, каковы законы жизни князей и повелителей народов. Мы, князья и повелители народов, должны следовать примеру солнца: разливать ежедневно тепло и свет, не получая ничего взамен. В сем порядке, установленном всевышним, есть особый смысл: родись ты простолюдином, — обратился он к сыну, — то гнуть бы тебе спину в рабстве. Был бы червем могильным, грыз бы тело мудреца. Но ты княжий отпрыск…
Ионуц вздохнул, хотя мало понимал из того, что слышал. Его трогала напевная речь господаря, и в душе он ликовал, что сберег свою голову.
— Скажи мне, Ионуц Ждер. кто они, эти женщины, заманившие Алексэндрела-водэ? — спросил князь все тем же усталым голосом.
Ионуц не осмелился ответить. Вместо него заговорил Симион.
Штефан удивился.
— Кто она, эта боярыня Тудосия из Ионэшень?
— Государь, — очнулся от своих раздумий отец Амфилохие, — ведомо мне, что в давнее время в Ионэшень жил некий Петрилэ. А муж боярыни Тудосии доводился племянником этому Петрилэ. Звали его Ионашем, и погиб он в годы известных тебе неурядиц и смут. А теперь подо Львовом живет некий Константин Арамэ, он доводится боярыне двоюродным братом. Старшая сестра Константина Арамэ замужем за Савой Блынду — тоже беглецом. А на сестре этого Савы Блынду женат известный твоей светлости боярин по имени Миху.
Господарь сделал знак рукой, словно хотел отмести от себя все эти имена.
— Когда воротимся, пусть княгиня и ее дочка предстанут пред нами, — проговорил он.
Услышав этот ледяной голос, Ионуц Ждер содрогнулся.
— Передайте мое повеление Григорашку Жоре, — добавил князь.
«Если с Настой случится беда — мне не жить», — думал в отчаянии Ионуц.
Князь сделал новый знак. Княжич и все остальные отступили на несколько шагов, оставив его одного. На глаза Штефана набежала тень новых печалей и тяжких мыслей. Прежде чем созвать своих сановников на военный совет и выслушать вестников, нагонявших его в пути, он жаждал всей своей удрученной душой и усталым телом вышнего озарения и утешения. Отец Амфилохие зажег свечу у серебряного складня и прошептал своему господину слова псалма на эллинском языке, столь же сладкозвучные, как и на языке наших дедов.
Князь осенил себя крестом и, обнажив голову, опустился на колени лицом к востоку, слушая моление инока. Оттуда, из далеких степей востока, стремительно несся огненный и кровавый смерч на его землю и землю его народа. И Штефан клал земные поклоны, прося сил для победы. Ведь в его стране служат истинной вере. Бедный ее народ трудится без лукавства, сея хлеб и выращивая скот, и радуется плодам трудов своих, не притесняя другие племена.