Читать «Цена ненависти» онлайн - страница 163

Русская версия антиглобализма: евразийские геополитические теории

Сегодня Дугин может считать себя основным теоретиком неоевразийства, несмотря на то, что в 1990–х годах он делил эту роль с Александром Панариным (1940–2003). Поначалу находясь в оппозиции друг к другу, оба деятеля пришли к взаимопониманию по некоторым пунктам, что было вызвано скорее изменением позиции Панарина, чем шагами со стороны Дугина. Внезапная смерть философа вызвала исчезновение из общественной жизни этого союзника, но одновременно и виртуального соперника. Таким образом, Дугин занимает ныне ключевую позицию в неоевразийском движении: хоть в России и существуют другие круги или деятели, связанные с подобными взглядами, но они лишены таких средств распространения своих идей и средств для осуществления публикаций, какими располагает Дугин. Тем не менее, в момент создания Евразийской партии России под руководством Абдул–Вахеда Ниязова Дугин столкнулся с некоторым соперничеством, довольно сильным и неожиданным, пусть только в политической сфере. Этот факт отражает существующие в стране тенденции присвоения евразийской идеи тюркоязычными мусульманскими силами.

Интерес Дугина к евразийским теориям, разработанным русскими эмигрантами в 1920–х — 1930–х годах, не является запоздалым или зависящим от его собственных идей. С конца 1980–х годов, когда ему еще было близко монархическое движение, Дугин уже выступал как распространитель евразийского видения места и миссии России, в том числе внутри патриотического движения, через газету «День». Он и сегодня продолжает оставаться ключевой фигурой в деле реабилитации отцов–основателей, благодаря публикации в издательстве «Аграф», а затем и в «Арктогее», сборников известных работ основных теоретиков евразийского движения П. Н. Савицкого, Н. С. Трубецкого, Н. Н. Алексеева. Для этих книг Дугин всегда пишет предисловия, чтобы таким образом как можно крепче связать заветы евразийцев, творивших в период между Первой и Второй мировыми войнами, и свое современное видение неоевразийства. При этом он заимствует и видоизменяет евразийские взгляды на такие темы, как реабилитация монгольского ига в русской истории, особое внимание к историческому смешению между русским и тюркско–монгольскими народами, осуждение чрезмерного «романо–германского влияния» на русскую культуру, поиск неразрывной преемственности национальной истории вне политических потрясений и территориальных изменений.

К этим идеям добавляется интерес Дугина к геополитике, которая лежит у истоков его политических идей, так как, с его точки зрения, она служит интересам государства, внутри которого разрабатывается; таким образом, русская геополитика может быть исключительно евразийской и должна стремиться к восстановлению статуса великой державы. Эти элитарные концепции отражаются в его определении геополитики, которая призвана противостоять демократическим принципам и опровергнуть иллюзию того, что у человека может быть способность рационально рассуждать, так как знание глубинного смысла вещей может быть доступно лишь руководителям. Дугин подчеркивает, что евразийские теории вписываются в биполярное видение мира — между сушей и морем, теллурократией и талассократией, которым соответствуют различные идеи противостояния, характерные для «русской мысли» (западное христианство/православие, Запад/Восток, демократия/идеократия, индивидуализм/коллективизм, общества, стремящиеся к переменам, и общества, основанные на преемственности). В этом биполярном видении противостояние капитализм/социализм соответствует конкретному историческому моменту и в будущем приобретет новые формы.