Читать «Тайна песчинки» онлайн - страница 56

Я не хочу сейчас называть имена этих людей — не всем дана возможность заглянуть в будущее. Во всяком случае, в то время они утверждали, что первый домик в Таллине лучше всего определяет возможности силикальцита — строить из него можно только одноэтажные дома. Именно таким и был тот дом, который был собран и смонтирован бригадой Константина Хинта.

Изобретатель понял, что в этой как бы доброжелательной оценке таится смерть силикальцита. Ведь будущее строительной индустрии — в многоэтажных, а не одноэтажных домах. А силикальцит должен завоевать город, его новые жилые кварталы и проспекты.

В то же время Хинт знал, что из тех конструкций, которые выпустил завод в какой-то мере на общественных началах, нельзя собирать многоэтажные дома.

Нужен новый проект, новые опыты, новые расчеты.

Нужен маленький опытный завод.

— Мы не слишком хватили с опытным заводом? — спросил Хинт.

— Нет, не слишком. Это единственный путь, — ответил Ванаселья.

Здесь проявилась еще одна, черта характера Хинта — его энергия и долготерпение популяризатора. Со всеми подробностями и деталями он рассказывал о силикальците всем — и рядовым инженерам, и начальникам управлений, от которых зависела судьба опытного завода. Все, конечно, удивлялись, восхищались, отдавали должное изобретателю, но серьезной помощи не оказывали.

Он убедил себя в том, что доказать неоспоримые достоинства силикальцита можно только одним-единственным путем — опытом, терпением, настойчивостью.

Он возвращался из Москвы в Таллин, приходил в лабораторию и на все расспросы Ванаселья коротко отвечал:

— Ничего.

— Будем считать — пока ничего, — говорил Ванаселья.

И Хинту сразу же становилось легче, появлялась новая энергия и новая уверенность.

В те дни Хинт впервые подумал: откуда у этого молодого человека такая воля? И вскоре он узнал историю своего помощника, правда, не от него самого, а от его матери.

Вот она, эта история.

Глава девятнадцатая

Когда Лейгеру Ванаселья было восемнадцать лет — он учился тогда на первом курсе Таллинского политехнического института, — его  поразила тяжелая болезнь: полиомиелит. Страшный недуг парализовал руки и ноги, он лежал и молчал, лежал без движения, без надежд и, казалось, без мыслей. Невероятно: отличный спортсмен, победитель в соревнованиях по бегу на длинные дистанции и по гимнастике; инициатор туристских походов, ловкий пловец; жизнерадостный и подающий надежды студент, — и вдруг, совершенно неожиданно, прикованный к постели, парализованный, больной сын несчастной и без того много пережившей Марии Ванаселья.

Старший брат Лейгера был незадолго до этого — в 1946 году — арестован и выслан. Его оклеветали, и ему пришлось испытать на себе всю тяжесть произвола, царившего в тот период. Лейгер стал старшим в семье — кормильцем, хозяином, помощником матери.

И вот теперь Лейгер парализован. Случилось это во время зимней экзаменационной сессии. Что же делать? Откуда ждать спасения? Врачи как будто бессильны, во всяком случае, так они говорили матери Лейгера.