Читать «Тайна песчинки» онлайн - страница 30

Хинт поднял его и до самой деревни поддерживал за руку.

Этот последний километр они шли долго, очень долго. Перед самой деревней они сняли куртки, свернули их, хоть появление двух человек в нижних рубахах в это холодное осеннее утро могло бы и вызвать подозрение. Но в том состоянии, в котором они находились, они уже совершали поступки, подсказанные не разумом, а инстинктом. Они помнили, что всю дорогу их могли выдать куртки, и поэтому прежде всего сбросили их.

К счастью, дом Яна был третьим от края, и Юрий сразу же вошел во двор, постучал в окно.

— Кто это? — спросил глуховатый мужской голос в доме.

— Это я, Юрий.

— Вот не ждали, — сказал тот же голос.

Кто-то начал торопливо открывать дверь.

Глава одиннадцатая

Два дня Хинт и Юрий жили в доме Яна. Отдохнули, чуть-чуть окрепли, переоделись. На третий день рано утром Ян перевел их в сарай. Друг Яна, который должен был связать их с партизанским командиром, все еще не появлялся.

Ян перенес в сарай топчаны, соломенные матрацы, старые одеяла. Попросил Юрия не курить. Теперь, когда он набил карман крепким самосадом, это было тяжким испытанием. Но требование Яна было категорическим — Хинт следил, чтобы оно соблюдалось.

В сарае были дрова, заготовленные на зиму, силикатные кирпичи, купленные Яном до войны — он собирался строить новый дом, но теперь мысль об этом казалась ему смешной.

— На маленький дом хватит? — спросил он у Хинта, когда они вошли в сарай.

— Пожалуй, хватит, — ответил Хинт и начал подсчитывать, как будто ему действительно надо было сразу же приступить к кладке дома Яна.

Но Ян махнул рукой, сказал Хинту:

— Не забивайте себе голову этим, отдыхайте.

— Вот тебе целая библиотека, — развеселился Юрий, когда Ян ушел, — читай эти камни с утра до вечера.

— Нет, Юрий, — ответил Хинт, — эти камни читать нельзя — на них ничего еще не написано.

Они легли на топчан и сразу же заснули. Но Хинт вскоре проснулся. Он уже привык к чуткому сну, и любой шорох настораживал его. Кто-то прошел за стеной сарая, залаяла собака в соседнем дворе, и все стихло.

Хинт лежал и смотрел на сероватые кирпичи. Многие из них были с отбитыми краями, трещинами, в стороне лежали половинки или «половняк», как привык говорить Хинт. Он поднял половинку кирпича, без видимой цели начал считать трещины. «Какая-то труха, а не кирпич», — подумал он.

Потом Хинт подошел к штабелю, выбрал наиболее сохранившиеся прямоугольники — без щербинок и трещин, отложил их в сторону, в другую сторону перенес поврежденные камни — словом, произвел основательную сортировку кирпича. В нем вновь пробудился строитель. Ему было приятно и радостно перекладывать кирпичи — будто вот-вот начнется кладка нового дома. И опять, как до войны, он с гордостью будет со стороны наблюдать, как в его, им построенный, дом будут переезжать возбужденные, радостные люди.

Хинт так увлекся сортировкой, что не сразу заметил возникшую перед ним горку битых камней, тех самых, которые он определил коротким словом «труха».

«Почему люди не могут научиться делать прочные силикатные кирпичи?» — не раз спрашивал Хинт своих профессоров в институте, более опытных мастеров и инженеров, которые вместе с ним строили дома в Таллине.