Читать «Статьи для интернет-газеты «Взгляд»» онлайн - страница 24

Мы продолжаем оставаться народом. Обществом. Людьми, которые не просто живут на одной территории, а являются гражданами одной страны.

Цель террористов не в том, чтобы убить несколько случайных людей, никак не причастных к политике. Цель террористов даже не в том, чтобы вызвать народные волнения и заставить выполнить какие-то требования. Цель всегда одна — вызвать панику, хаос, смятение.

Это не получилось. И, верю, не получится.

Никто из нас не застрахован от беды. Входя в поезд метро или автобус, ложась спать или отправляясь в полет, мы не знаем, не назначила ли нас чья-то безумная злая воля следующими жертвами необъявленной войны.

То, что зависит от нас, быть может, даже сложнее той работы, что делают профессионалы, выслеживая и уничтожая террористов. Мы должны не поддаваться панике. Мы должны остаться народом.

Мы справимся.

Мы выдержим.

Мы будем жить.

Либо никак

Надо ли было объявлять общенациональный траур? Надо ли было его объявлять в День космонавтики — праздник пусть и неофициальный, но дорогой сердцу каждого российского патриота?

Истории свойственно быть ироничной, но зачастую это очень недобрая ирония. Гибель в авиакатастрофе на пути в Катынь польского президента Леха Качиньского и еще без малого ста человек, в том числе многих видных польских политиков, «Катынь-2», как ее окрестили журналисты, − ирония, без сомнения, невеселая.

Лех Качиньский ненавидел Россию. И не будем пользоваться эвфемизмами — именно ненавидел, а не «не любил», именно Россию, а не коммунизм.

Нет никакого желания вспоминать политическую карьеру покойного. Тем более нет смысла углубляться в историю вопроса русско-польских отношений, ведь при желании обе стороны могут выставить друг другу очень длинный счет… Впрочем, точно такой же, как две любые соседние европейские державы. Не будем касаться и вопроса Катыни: кто же и зачем все-таки расстрелял польских военнопленных — коварное ли НКВД воспользовалось немецким оружием, шпагатом и методами расстрела, или господин Геббельс провел-таки одну из самых удачных своих провокаций.

Оставим историю истории. Поговорим о нас. О двух славянских народах, которые и сейчас еще, будь немного желания (и чуть-чуть польской «wódka» или русской «водки»), могут понять друг друга без переводчика. О двух народах, один из которых прочно занял место на краю Европы, другой — распластался на всю Евразию, упорно за Европу цепляясь. О том, кто мы и как нам жить.

Я давно — со времен первого визита в Польшу — убежден, что русские и поляки очень похожи. Причем похожи как хорошими чертами (среди которых душевность, открытость — и в любви, и в ненависти, общая талантливость), так и дурными (среди которых упрямство, гордыня, леность).

Судьба вполне могла сложиться так, что именно Польша была бы центром славянских государств, источником и притяжения их, и отталкивания. Были к тому основания.

Но — не сложилось. «Старшим братом» стала Россия, и это, конечно, полякам было трудно понять и принять. На нашей уже памяти подобный путь проходила и Украина — дай Бог, чтобы она не ушла по этой дороге слишком далеко. В девятнадцатом, в двадцатом веке и наши, и польские амбиции и обиды были вполне понятны и заслужены. Но место ли им в двадцать первом веке?