Читать «Мышиное счастье» онлайн - страница 50
Станислав Васильевич Родионов
— Юрий Никифорович, вы мне нужны.
— К сожалению, уезжаю на совещание.
— На какое совещание?
— В главк. О выпуске диетических сортов хлеба.
— Юрий Никифорович, вы поедете со мной в. прокуратуру.
— Меня уже ведь допрашивали.
— Юрий Никифорович, я предъявлю вам обвинение.
— Может быть, потом я успею в главк?
Он не знает, что такое «предъявить обвинение»? Не понимает, что его отдают под суд?
— Юрий Никифорович, в главк вам больше не нужно.
— Как не нужно?
— Я отстраняю вас от работы.
— А вы имеете право?
— Да, с санкции прокурора.
Он медленно свинтил ручку, поправил галстук и принял какое-то напряжённое выражение, словно Рябинин намеревался его фотографировать. Незаметные губы обиженно сморщились. Взгляд упёрся в застеклённый шкаф и утонул там в кипах старых бумаг. Залысины вдруг потеряли свой сытый блеск и мокро потемнели.
Рябинин смотрел на директора, ожидая от себя жалости — доброты своей ждал. Он ведь тоже человек мягкий. Что ему стоит оставить Гнездилова в этом кабинете? Пусть суд решает. Да и под суд можно не отдавать, найдя кучу смягчающих обстоятельств и веских причин. Пусть работает. Директор будет доволен. Довольны будут многие работники, привыкшие к его мягкости. Довольны будут в главке, избежав скандала. Вот только государство… Да те люди, которые сеют, убирают, мелют и возят зерно…
— Вы обвиняете меня в халатности?
— И в злоупотреблении служебным положением.
— Воровал же механик, не я…
— А вы ему не мешали.
— В сущности, это лишь халатность.
— Но вы отдали распоряжение выбрасывать порченый хлеб.
— Я же объяснял, что обстоятельства не позволяли его перерабатывать.
— Юрий Никифорович, обстоятельства всегда мешают и всем. Ценность человека измеряется его способностью противостоять обстоятельствам.
— Это всё общие слова! — вскипел директор, — наконец-то вскипел.
До сих пор Рябинин стоял посреди кабинета, ожидая конца этого преждевременного разговора. Но, задетый вспышкой директора, он прошёл к его столу и опустился на стул нетвёрдо, на минутку.
— Юрий Никифорович, а вы бы хотели остаться директором?
— Меня ещё никто не снимал.
— Вы же не умеете руководить…
— Откуда вам это известно?
— Человек, у которого в квартире течёт кран, не может руководить заводом.
— Опять общие слова.
— Юрий Никифорович, вы отдали завод на откуп жулику! Ваша доля в этой шайке…
— У меня не было доли, и я не знаю никакой шайки, — перебил директор.
— Шайку вы знаете, и доля была. Только ваша доля пошла на оплату вашего покоя!
Рябинин тоже распалился. Его задела не логика директора, не желание защититься и даже не самообольщение, а та нервность, от которой помокрели залысины. Разволновался-таки. Когда хлеб горел, залысины не отсыревали.