Читать «Следствие ещё впереди» онлайн - страница 47
Станислав Васильевич Родионов
Официантка удивлённо оглядела странную пару. Но когда высокий приятный мужчина передал меню тому, у которого под потёртым пиджаком вроде бы ничего не было, она поняла, что первый кормит второго.
— Чего брать? — спросил Сыч.
— Чего хочешь.
— Вот этот… бифштекс, можно?
Петельников кивнул.
— А два можно? И солянку… одну? — уточнил Сыч, справившись с желанием заказать и пару солянок.
— Не съешь, — предупредил инспектор.
Сыч только усмехнулся.
— Как освободился, ни разу по-человечески не жрал.
Петельников только вздохнул. Не каждый может стать поэтом, учёным, артистом или космонавтом. Не каждый может сделаться инспектором уголовного розыска. Возможно, не каждый может стать счастливым. Вероятно, не у каждого сбылись мечты… Но работать и жить по-человечески может каждый. И каждый может есть свои бифштексы, чёрт возьми!
20
В это время Рябинин допрашивал Померанцева. Тот сидел прямо и невозмутимо, на вопросы отвечал кратко, точно, подумавши. Его правильное лицо казалось Рябинину отлитым из светло-коричневого металла, покрытого лаком. Такими породистыми ему представлялись древнефамильные дворяне.
— Ну, а враги у жены были?
— Нет, не было.
— А какие у вас отношения с женой?
— Вы хотите спросить, не был ли я её врагом? — усмехнулся Померанцев. — Отношения были как у всех.
— У всех отношения разные, — заметил Рябинин.
— Вот у нас и были разные. И ссорились, и дружили.
Он так и сказал — дружили. Рябинину понравилось это выражение: дружить с женой.
— А у вас есть враги?
— Что вы везде ищете врагов? — поморщился Померанцев.
Он вёл себя начальственно, чуть снисходительно. Учёный, руководитель группы, кандидат геолого-минералогических наук… Да ещё и муж потерпевшей, а потерпевшие в прокуратуре всегда на особом положении, как тяжелобольные в семье. О том, что он подозреваемый, Померанцев, видимо, не знал. Последняя мысль удивила Рябинина, — это Померанцев должен знать.
— У меня работа такая, — спокойно заметил Рябинин, — искать врагов человека.
— У меня их не было.
— И на работе не было?
— Нет.
— А Суздальский?
— Ну, он не мой враг, а всего рода человеческого.
— Вы сами-то никого не подозреваете? — поинтересовался Рябинин.
— Странно, — чуть удивился Померанцев. — Как я могу подозревать? Тут я вам не помощник.
«Если не враг», — подумал Рябинин, не спуская глаз с его холёного лица.
— Если бы вы меня спросили, — добавил Померанцев, — про Тунгусскую антиклизу или, скажем, Балтийский кристаллический щит…
Рябинин в начале следствия допустил одну серьёзную ошибку: не изучил отношения между сотрудниками сорок восьмой комнаты. Сейчас он чувствовал это. Но теперь изучать уже было ни к чему, теперь есть путь короче — через Сыча, которого должен поймать инспектор.
— Валентин Валентинович, вы любите жену?
— По-своему люблю.
Рябинин усмехнулся: когда любят «по-своему», то вовсе не любят. Померанцев понял его усмешку и разъяснил:
— Нет эталонов любви. В разное время мы любим по-разному. И разных людей мы любим тоже по-разному.
— Угу, — сказал Рябинин.
Ему никогда не нравилось истинное спокойствие. Только то спокойствие он ценил, которое давалось нелегко, когда под недрогнувшей кожей кипит злость или любовь, как кипяток за стенкой колбы.