Читать «Рождение волшебницы» онлайн - страница 878

Золотинка приподнялась на стуле и расслабленно опустилась, плохо соображая, что делает.

— Благодарю вас, Дуль, — пролепетала она через силу. — Идите… пожалуйста… всегда рада вас видеть.

Прикрытое только придворной выучкой изумление, которое выказал бывалый служака при необыкновенно лестном отличии, ничего не сказало Золотинке, едва ли она понимала, что раздает чрезмерно щедрые обещания, и не заметила, как Дуль, пятясь и кланяясь, покинул комнату.

Юлий, одетый все в тот же поношенный, дорожный наряд, какой Золотинка видела на нем во дворе, в высоких охотничьих сапогах, расхаживал взад-вперед, злобно поворачиваясь на каблуках за миг до столкновения со стеной или поставцом.

Он был взлохмачен, кусал ногти. Остановился, чтобы глянуть куда-то в сторону, в окно, и бросил в пустоту:

— Больше это продолжаться не может!

Золотинка же… так сильно стучало сердце, что мешало понимать Юлия. «Любимый, это я, я это, не сердись», — хотела она сказать, и во рту пересохло. И поразительное противоречие: в смятении чувств, многое разбирая умом, Золотинка, однако, не могла отстраниться от нынешнего своего положения, вполне двусмысленного. Она помнила и напоминала себе, что ожесточение Юлия, в сущности, никак ее не касается, но страдала. Страдала так, как если бы приняла на свои плечи весь груз того, из-за чего нетерпеливо покусывал ногти и глядел мимо жены Юлий. Простенькая мысль, что чем больше он мучается, тем лучше, потому что тем хуже, значит, дела у Зимки, эта мысль не спасала ее от сердечной муки. Чувством Золотинка понимала и больше, и лучше, и благороднее того, что подсказывала ей ревнивая, суетная мысль. Чувством Золотинка уже постигала то, перед чем отступал разум: она начинала понимать, что наследство предшественницы придется принимать целиком.

— Я пришел объясниться, — бросил Юлий. — Не потому, что чувствую себя виноватым, не потому, что считаю тебя виноватой — все чепуха, кто там виноват. Дело гораздо хуже. Хуже. Плохо мы с тобой живем — вот что. Жалко тебя, себя жалко. А более всего — страшно. Страшно оттого, что былое чувство обращается в нечто обтерханное, поношенное… нечто такое, чему и названия нет. Это приближает нас к смерти.

Бросаясь такими словами, не худо было бы и на жену поглядеть — она вынуждена была держаться за столик, за которым сидела… Но Юлий поглядел в окно.

— Да. Все, что мы уступаем, что сдаем… от чего отказались за ленью и усталостью, — все подбирает смерть. Когда-то казалось немыслимым, что придет время и самое дорогое отдашь — за бесценок, просто так… за здорово живешь. Ускользнет между рук и все… Дико. И вот… что же случилось? Любовь кончилась. Не удержали. Не спасли.

Теперь только, после последнего, завершающего удара, решился он повернуться к жене. Обморочно неподвижная, она не шевельнулась в продолжении всей этой горячечной речи. А Юлий ожидал возражений. Он как будто предполагал, что сраженные насмерть способны возражать.

Жена молчала. Тогда он заметил:

— Слушай, у тебя волосы белые. С чего это? Ты что сделала? Красилась?