Читать «Собрание сочинений. Т. 1» онлайн - страница 231
Саша Черный
Сатиры и лирика, 1922. С. 60. Тема стихотворения — засилье глупости и пошлости, невозможность вырваться из обывательского окружения — перекликается с эпистолярными признаниями поэта, ср.: «…я не с ними, но среди них, они же отчасти и натурщики, — куда уйдешь» (Письма Горькому. С. 24).
ГОРЬКИЙ МЕД
В Сатирах и лирике, 1922 раздел подвергся незначительным изменениям. Изъято стихотворение «Хлеб» и добавлено — «Факт» (ранее входившее в раздел «У немцев»).
Сатиры и лирика,1911. С. 81.
Сатиры и лирика, 1911. С. 82–83.
Сат. 1910. № 39. С. 6. Одним из излюбленных приемов Саши Черного было травестийное переосмысливание классического сюжета применительно к современным обстоятельствам. В данном случае это миф о любви Амура и его возлюбленной Психеи, которым долго не удавалось увидеться и соединиться. Включен Апулеем в сюжетную канву романа «Золотой осел».
Сатиры и лирика, 1911. С. 86–88. В стихотворении воскрешена обстановка казенного присутствия, в котором А. Гликберг начинал свою канцелярскую службу в 1904 г. В эмиграции, в рассказе «Московский случай» он вновь возвращается к этой теме. Ср. совпадение некоторых сюжетных линий: «На Службе Сборов ошибку в накладной поможешь соседке найти, сейчас же она к тебе, как раковина к кораблю, приклеится, внизу в буфете в кандидаты тебя произведут и на законный союз во всех этажах намекают».
Сатиры и лирика, 1911. С. 89–91.
Сат. 1910. № 43. С. 6. Под заглавием: «У Нарвских ворот». После 4 ст. было четверостишие:
Од. нов. 1910. 18 апреля. Под заглавием: «Непоправимое». С посвящением А. И. Куприну.
Сат. 1910. № 46. С. 2. Из всех стихотворений поэта этому, как никакому другому, повезло в музыкальном отношении. Вначале оно было положено на музыку А. Н. Вертинским, в 30-е годы — В. А. Козиным, а в наше время французским композитором Ги Беаром (в переводе на фр. Э. Триоле). Любил исполнять его в домашней обстановке Ф. И. Шаляпин (Лит. наследство. Т. 95. М., 1988. С. 474).
Сатиры и лирика, 1911. С. 99—100.
Сат. 1910. № 40 («Специальный провинциальный номер»). С. 4. Повесть об Ароне Фарфурнике едва ли не единственная в творчестве поэта, где он предстает истинным одесситом, знатоком того знаменитого «одесского языка», над которым потешалась вся страна («Вместо того, чтоби с мине смеяться, вы би лучше указали для мине виход»). Этот своеобразный выговор, в котором есть что-то от непосредственности ребенка, коверкающего слова по своему разумению, был предметом гордости жителей приморского города. Но Саша Черный не стал разрабатывать эту столь выигрышную для юмориста золотую жилу. Причина? Быть может, ему хотелось забыть все, что напоминало о его многострадальном детстве. Но, возможно, были причины и более общего порядка — те, что высказаны дочерью К. И. Чуковского: «Проведя отрочество и юность в Одессе, Корней Иванович возненавидел тамошнюю южную смесь; все от словаря до синтаксиса и произношения представлялось ему не только неправильным, но и пропитанным пошлостью <…>). Для меня до сих пор остается загадкой, как за три-четыре года сам он <…> вытравил из своей речи — раз и навсегда — все одесское и овладел богатым, сильным, безупречным московско-петербургским русским языком» (Чуковская Л. К. Память детства. М., 1989. С. 71). В журнальной публикации ст. 55–58 имели другую редакцию:
