Читать «Никола Мокрый» онлайн - страница 28

— Я позвонила, как только узнала об этом!

— Нужно было вообще не звонить нам с такой дикой инфой! — заорала Чуб.

— Если Машин отец сообщил, что ребенок пропал, как я могла скрыть это от его матери? Но даже если я где-то была не права… Не я, ты была с ней в ту минуту. Не я, а ты бросила ее в тяжкую минуту. Она бросилась в воду, потому что ты ее бросила! Потому что ты — эгоистка, которая думает лишь о себе. Ты можешь променять власть Трех на глупый спор. Можешь променять жизнь друга на прихоть! А уж если дело касается мужчины… Ясно, что ты думаешь не головой.

— Это неправда! — вскрикнула Чуб. — Если б Маша была здесь, она б сказала, это неправда. Она б подтвердила…

— Не смей взывать к ней! Она умерла. Она погибла из-за тебя. Из-за твоего эгоизма. Трех больше нет. Уходи. Не хочу тебя видеть. Убирайся с глаз моих!

Чуб грозно сжала кулаки — будто хотела наброситься с ними на Катю. Секунду она смотрела на старшую из Киевиц, пронзающую ее насквозь ненавидящим взглядом, затем развернулась и побежала прочь, к своему мопеду, вскочила в седло и понеслась…

* * *

Она не знала, куда она мчится, не знала зачем. Не смотрела по сторонам, не боялась разбиться. Казалось, что ее уже нет (а коль тебя нет, чего уж бояться?). Слезы слепили глаза, лезли в рот, обволакивали влагой лицо. Ветер сушил их — все в мире шло своим чередом… А она неслась так быстро, словно хотела сбежать от этого мира, — и мир отпал от нее, стал мутным, смазанным инородным телом, которое безумная гонщица рассекала пулей насквозь.

В чем-то Катя была права. И даже не в чем-то — во многом… Но точно в одном — Маши нет! И она должна была прыгнуть вместо нее. Или хотя бы остановить ее, но не сделала этого. Потому что смотрела на «шарик». Потому что она — эгоистка и всегда в первую очередь думает лишь о себе. Маша нашла б способ оправдать ее… Но ее нет. Больше нет. А Катя оправдывать Дашу точно не будет.

И она, Даша, тоже.

Она не заметила, как добралась до Киева. Пронеслась сквозь помпезные новенькие Оболонские Липки — те самые, которые должны были погибнуть первыми, но вместо них погибла их Маша! — сквозь безликие серые улицы заводского Подола и, достигнув Контрактовой площади, остановилась.

Здесь бушевал стихийный народный карнавал. Гремела музыка, площадь заполонила толпа. Ехать дальше было невозможно, да и не было смысла. На наскоро сколоченной временной сцене, примкнувшей к белым аркам Гостиного двора, выступала неизвестная Чуб эстрадная группа. Вокруг беседки с бездействующим фонтаном «Самсон и лев» дети складывали на асфальте огромный пазл. Девушки в пышных русальских венках раздавали бесплатное мороженое.

Чуб прислонила бесчувственное тело к стене неподалеку от памятника философу, изрекшему: «Мир ловил меня и не поймал», и стала ждать, пока отставший по дороге мир настигнет ее и разорвет на части. Мыслей о спасении не было. Так же как и желанья спастись.

Песня закончилась.

— Поздравляю всех киевлян с Днем Днепра! — воскликнул солист в микрофон.

— Ууа-а! — радостно откликнулась площадь.

— А теперь, — прильнул к поздравлению голос ведущего, — как всегда в этот день, мы начинаем наш традиционный конкурс на самую красивую киевскую русалку. Все желающие могут подняться на сцену… Никаких ограничений по возрасту, весу, цвету глаз и волос.