Читать «У истоков культуры святости» онлайн - страница 101

84. Они оправдывают свои грехи [всяческими] оговорками. Пребывая в ослеплении, они искажают Писания, желая из них удостоверить свое зломыслие. И прежде всего они, изрыгая яд свой, насильно [извлекают доказательства] из Евангелия. Ибо оно гласит: «Рождество Христа было так» (Мф. 1, 18). Божественное Писание назвало рождение Его происхождением. Поскольку Он по Домостроительству родился ради людей, то, следовательно, [это Рождество] называется происхождением. Если же кто–нибудь изречет ложь и о звезде, то [следует знать, что] и посредством нее стало известно о славном Пришествии Его. Одна звезда, самая светлая, стала для нас глашатаем Истины, а их суетный образ мыслей допускает множество звезд, охотящихся за человеческим рождением. А из этого очевидно, что зло во всем противоречит самому себе. Они также призывают во свидетельство своего безумия и [пророка] Исайю. Ибо говорят: вот здесь сказано — «Господь творяй мир, и зиждяй злая» (Ис. 45, 7). Всеми признается, что мир есть дело Божие. А что касается зла, то поистине оно живет у них, будучи злом [их собственной] души. Для нас же бедствие, происшедшее от Бога, есть бедствие наиполезнейшее. Ибо для спасения души и воспитания тела случаются голод и засуха, болезни и нужда, а также прочие несчастия. А верящие в судьбу неверно считают эти спасительные лекарства злом для души и [вообще] злом, [не понимая того, что] они посылаются нам для обращения к лучшему. «Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец?» (Евр. 12, 7). [Далее, как бы[ уничтожая самих себя, они приводят еще и такие слова: «Несть человеку пути его» (Иер. 10, 23). Ибо не имея путей, они желают проследить их. Нет пути у корыстолюбия, чревоугодия и блуда, так как эти [грехи] не обладают самостоятельным бытием, не существуя сами по себе. А верующие в судьбу имеют обыкновение называть их путями. [Священное же] Писание [обычно] говорит об общих для [всех] нас путях: жизни и смерти. Ведь действительно существуют [два] пути: один — приводящий нас сюда, а другой — изводящий из этих чувственных [вещей].