Луноликие скрылись в своих паланкинах.Чуть качаясь, плывут у верблюдов на спинах.Там за легкой завесой от взоров укрытыБелый мрамор плеча, и уста, и ланиты.Паланкины уходят, плывут караваны,Обещанья вернуться — пустые обманы.Вот махнула рукой, обнажая запястье,Гроздь перстов уронив… Я пьянею от страсти!И свернула к Садиру, вдали пропадая,И о скорой могиле взмолился тогда я.Но внезапно вернулась она и спросила:«Неужель одного тебя примет могила?».О голубка, дрожит в твоем голосе мука!Как тебя ворковать заставляет разлука!Как исходишься ты в этих жалобных стонах,Отбирая и сон и покой у влюбленных!Как ты к смерти зовешь… О, помедли, не надо!Может, утренний ветер повеет прохладой,Может, облако с гор разольется над сушейИ дождем напоит воспаленные души.Дай пожить хоть немного, чтоб в ясные ночиСтали зорки, как звезды, неспящие очи;Чтобы дух, пробужденный в немое мгновенье,Вместе с молнией вспыхнул бы в новом прозренье.Благо тихому сну, нам дающему силу!Нет, не надо душе торопиться в могилу.Смерть, довольно добычи ушло в твои сети, —Пусть улыбкою доброй любовь нам ответит.О, любовь! О таинственный ветер весенний!Ты поишь нас вином глубины и забвенья,Сердце к свету ведя в благовонье степное,Тихо шепчешься с солнцем, щебечешь с луною…
13
В обители святой, в просторах Зу-Салама,В бессчетных обликах изваяна газель.Я вижу сонмы звезд, служу во многих храмахИ сторожу луга бесчисленных земель.Я древний звездочет, пастух степей, я — инок.И всех троих люблю, и все они — одно.О, не хули меня, мой друг, перед единой,Которой все и всех вместить в себе дано.У солнца блеск ее, и стройность у газели,У мраморных богинь — белеющая грудь.Ее одежду взяв, луга зазеленелиИ пестрые цветы смогли в лучах сверкнуть.Весна — дыханье той, невидимо великой.А проблеск молний — свет единственного лика.
14
О, ответь мне, лужайка, укрытая в скалах, —Чья улыбка в покое твоем просверкала?Чьи шатры под твоею раскинулись тенью?Кто расслышал твой зов и затих на мгновенье?Ты, над кем беззакатное золото брезжит,Так свежа, что в росе не нуждаешься свежей.Бурным ливнем тебе омываться не надо, —В зной и в засуху вся ты — родник и прохлада, —Так тениста, что тени не просишь у склона,Как корзина с плодами, полна, благовонна,И тиха до того, что блаженные ушиКаравана не слышат и криков пастушьих.
