Читать «Кремлевские подряды «Мабетекса». Последнее расследование Генерального прокурора России» онлайн - страница 86

Судя по всему, конфликт между Ельциным и Лужковым зашел настолько далеко, что случилось беспрецедентное: кажется, впервые за все время празднования этих новогодних торжеств президент отказался посетить их. Это было как сигнал: «Кто не со мной, тот против меня». Узнав, что «хозяин» на новогодние торжества идти не собирается, практически все представители силовых структур — министр обороны, руководители МВД и ФСБ и другие, — как по команде, сославшись на нездоровье и занятость, также остались дома. Из высших руководителей государства явились лишь Примаков и председатель верхней палаты парламента Егор Строев.

Что сложится такая ситуация, я знал заранее, поскольку уже за день до начала торжества у нас в прокуратуре прошел слух что ни президент, ни верные ему силовики на эту новогоднюю встречу не приедут. Но я также понимал, что праздник этот устраивает не лично Лужков, а город, Москва. И можно как угодно относиться к самому Лужкову, но к городу, где ты живешь неуважительно относиться нельзя.

Я пошел на этот новогодний вечер, потому что не мог поступить по-иному. И был единственным из силовиков (а прокуратура бесспорно, относится к российским силовым структурам), который там был. Для Ельцина и его окружения, думаю, это мое «неповиновение» было расценено как вызов. Кремлевская верхушка посчитала: Скуратов свой выбор сделал.

* * *

Что это так, я почувствовал сразу же после новогодних выходных. Президент как будто перестал меня замечать. Мелкий штрих, но впервые он не поздравил меня с наступившим новым годом. Есть такая традиционная форма поздравления — новогодняя открытка. Обычно такую открытку — большую, красочную — президент рассылал по списку всем более-менее видным государственным чиновникам. В этот раз от президента поздравления не было. Все поздравили, а он — нет! В принципе такого просто не должно было быть. А если то, чего «не должно» быть, случилось, то причина, значит, была очень веская. И причину эту я хорошо понимал.

Тем не менее я не оставлял надежды на встречу с президентом, поговорить с Ельциным «с глазу на глаз» надо было обязательно: накопилось много дел, решение которых не терпело отлагательства. По крайней мере, я должен был рассказать ему то, что уже знал от меня Примаков. Но встречи все не было и не было. Много позднее Бордюжа, отвечая на вопрос следователя: «Как Ельцин относился к Скуратову?», прояснил, почему это так происходило:

— Относился в принципе нормально, но каждый раз, когда я вставлял его фамилию в повестку дня для встречи с ним, президент постоянно ее вычеркивал.

К слову, это была традиционная схема борьбы Кремля с неугодными ему людьми: вначале чиновник «отлучался» от президента и, оказавшись в своеобразном вакууме, начинал нервничать, метаться и делать ошибки. Как только этих ошибок становилось много и они перевешивали какую-то «критическую массу», «провинившегося», прицепившись к чему-либо более-менее существенному, безжалостно убирали.