Читать «Жизнь без головы» онлайн - страница 39

8. Я пришел к осознанию, что мое видение Отсутствия здесь — это видение не моего Отсутствия, а Отсутствия всех. Я вижу, что Пустота здесь достаточно пуста и велика для всех, что это та самая Пустота. По сути, мы все одно и то же, и никаких «других» нет. Следовательно, все, что я делаю другим, я делаю самому себе, и что происходит с ними — происходит со мной. Это факт, который я должен воспринимать очень серьезно. Называйте это необусловленной любовью, или состраданием, или подлинно великодушным сердцем — без этого спонтанная жизнь, мое внутреннее видение — лишь предположение.

9. Вглядываться в Ничто — значит сознательно соединять себя с Источником всего — изначальностью Изначального, созиданием Создателя — с первоисточником любого истинно спонтанного чувства и действия, всего нового и потому непредсказуемого. И, как всегда, этому не надо верить, это надо проверять. Вглядывайся, и посмотрим, к чему ты придешь!

10. Это видение приходит Домой, к единственной безопасной гавани, к нашей дорогой родной земле (глубоко знакомой, но неистощимо загадочной), к тому, что заслуживает доверия. И это тоже требует ежедневной круглосуточной проверки.

Эти десять и бессчетное количество других осознаний ожидают путешественника на данном этапе пути. Они причина и несомненный признак углубления и совершенствования его или ее изначальной безголовости. Или, лучше сказать, они часть отработки того, что с самого начала было скрыто в этом видении.

Среди всех них выделяется одно осознание — многостороннее духовное развитие, подходящее для нашего шестого этапа, но, разумеется, не ограниченное им, которое настаивает на особом внимании в этом месте. Это опыт незнания, глубокого и всеохватывающего неведения. Фактически, из «я ничто» следует «я ничего не знаю», поскольку очевидно, что ничто, наделенное информацией, уже не ничто, а нечто — форма, а не пустота.

Это незнание распадается на две четко выраженные части.

Первая — это отбрасывание убежденности в том, что, конечно же, все такое и есть и должно быть таким. Это отказ от нашей взрослой, умудренной опытом уверенности бывалого человека, что (как мы говорим) мы все это знаем, все это видели, что под этим солнцем нет ничего нового, что все это уже давно описано, что «ух ты!» — это наивное ребячество, а сопровождаемое зевком «ну и что?» — взрослая мудрость. (Неожиданно подними мизинец, моргни, заметь радушие, с которым ты воспринимаешь эти печатные значки и эти звуки, — ту живость, которой эти действия обязаны глубине и ясности предоставляемого тобой пространства для них, и признай, что не имеешь ни малейшего представления о том, как ты делаешь эти и другие чудеса.) Это подобно полному забыванию, выстирыванию нашей запачканной вселенной, смыванию многочисленных слоев имен, воспоминаний, ассоциаций, в результате чего она становится незнакомой, свежей и приятно пахнущей. Это значит перестать принимать что-либо как само собой разумеющееся. Это значит заново открывать очевидное как очень странное, данное — как чудесное и драгоценное, прежде чем подчинять это нашим целям. Это значит признать красоту, которая всегда была здесь. Это значит по-настоящему смотреть на «убогий» камень и упавший лист, на «мерзкий» мусор, на «бесполезные» вещи вроде формы и цвета теней и отражения цветных огней города на мокрых дорогах в ночи (которые мы перестали видеть, потому что не ездим по ним). Это значит сознательно быть тем, что мы есть, — Емкостью для вещей, Пространством, в котором каждая из них может достичь своего особого совершенства. Это значит постоянно видеть все из Источника, восстанавливая его единство с Бесконечностью, лежащей по эту сторону от него. Это значит видеть, слышать, обонять и осязать вещи будто в первый раз, освободившись от сокрушительного бремени прошлого. Это оживление и расширение нашего детского удивления. Это значит присутствовать на заре сотворения мира, до того как Адам дал существам имена и почувствовал скуку. Это значит видеть их глазами Создателя, как нечто очень хорошее. В терминах дзэн это значит «быть озаренным всеми существами», потому что ничто здесь не может затмить их свет.