Читать «Донская повесть. Наташина жалость (Повести)» онлайн - страница 93

Окно это выходило во двор. Человек, как видно, прошел через гумно, с выгона, так как передние ворота были крепко заперты, а двор с улицы огорожен высоким дощатым забором, и прошел так тихо, что спавший под крыльцом кобель не слышал его. И, только когда стекло легонько задребезжало, кобель с громким лаем выскочил из-под крыльца, люто бросился к окну, как бы досадуя на свою сонливость и на то, что его встревожили в такую необычную пору.

— Полкан, Полкан! — хриплым, придушенным голосом тихо позвал человек и почмокал губами.

Кобель оглушительное буханье вдруг перевел на визгливое подвыванье, потом заскулил, поджал хвост и пополз на брюхе.

— Полкан! — еще раз позвал человек и, смело подойдя к нему, потрепал его за уши. Кобель уткнулся носом в колени, недоверчиво обнюхал пыльные растоптанные сапоги. Но недоверчивость его тут же исчезла, и он, окончательно признав гостя, обрадованно поднялся на задних лапах. Словно бы извиняясь за свою оплошность и задабривая гостя, приветливо лизнул ему руку, подпрыгнул, пытаясь достать лицо. Но тот пнул его сапогом и повернулся к окну.

На повторный и более решительный стук в хате зашуршало, скрипнула кровать, и к окну в одной исподнице метнулась женщина.

— Кто там? — с испугом окликнул заспанный голос, и женщина спряталась за притолоку.

К стеклу прильнуло скуластое бородатое лицо.

— Это я, тетя, не бойся… открой.

Избяные двери тонко провизжали, щелкнула железная задвижка — и в сени, а затем и в хату хлынула свежесть рассвета.

— Что-то я и не узнаю никак… Нежданно-негаданно… Неужто это ты, Тиша? — тревожно зачастила Марья и, оставив двери раскрытыми, вбежала в хату, накинула юбку. — Ужо-то я вздую лампу, посвечу тебе. Как же это ты?.. Ведь два года, почитай… с заговенья третий идет… Вот никак не ждали.

Она суетилась около печи, гремела коробкой спичек и, спотыкаясь на ровном месте, ощупью разыскивая лампу, никак не могла догадаться чиркнуть спичкой и тогда уже при свете найти лампу.

Тихон Ветров не спеша накрепко защелкнул задвижку, неуклюже перевалился через порог и так же накрепко, хоть и бесшумно, прикрыл за собой избяную дверь.

— Ты что, тетя? Огонь хочешь зажечь? Ни в коем разе! Соседи увидят — разговоров не оберешься.

Он снял шапку, подошел к столу и, взглянув на мерцающую в синем сумраке божницу, хотел было перекреститься. Но, подняв руку, почесал переносицу и повернулся к хозяйке.

— Ну, теперь здорово живешь, тетка Марья. Жива, крепка? А? Ну и слава богу. Не ждали, говоришь, меня? Оно и ладно, что не ждали.

Марья не шевелясь стояла со скрещенными руками и не знала, что ей подумать. Уж не сон ли все это? Ведь только вчера вечером у колодца судачили бабы, будто из выселенцев устроили там какую-то колонию и уж в хутор они никогда не вернутся. А тут вот тебе: заявился и в такую пору.