Читать «У каждого свой долг (сборник)» онлайн - страница 60

Больной, измученный подросток плохо разбирался во всех этих вопросах, он был рад ласке и вниманию, и Чуркин обрел еще одного послушника…

— На допрос! — Ромашко вздрогнул. Шумно втянул в себя воздух и пошел за конвоирами.

Он переступил порог комнаты, подошел к ставшему привычным облезлому стулу и остановился возле него.

— Садитесь, Ромашко, — что-то в голосе Забродина насторожило его. Провел рукой по отрастающим волосам. За две недели заключения он хорошо научился разбираться в интонациях следователя, предугадывать, что за ними скрывается.

Когда Забродин говорил бодро и резко, Ромашко знал, что у следователя ничего нового в запасе нет. Никаких других доказательств, кроме того, о чем уже много раз говорилось… Изредка говорил приглушенно. Голос шел как бы от сердца, был наполнен обидой и возмущением. Тогда Ромашко ощущал на себе «новый» ход Забродина… От слов следователя у Ромашко, что называется, «выворачивалась душа», ему становилось обидно за себя, за свою погубленную жизнь. В такие минуты только сильным напряжением воли он удерживался, чтобы не рассказать все. Только боязнь нарушить клятву удерживала его от этого шага. Так было и тогда, когда Забродин напомнил ему о Гансе Цванге.

Сейчас в голосе и поведении следователя было что-то новое, торжественное и поэтому пугающее. И Ромашко приготовился…

Забродин подошел вплотную, так что Ромашко увидел его коричневые полуботинки и обшлага тщательно отутюженных темно-серых брюк.

— А ведь амуницию-то вашу мы нашли! — тихо произнес Забродин.

Ромашко рывком вскинул глаза, потом молча усмехнулся: «Врет» — и отвернулся в сторону.

— Не верите? Смотрите!

Забродин подошел к небольшому столику, на который Ромашко до сих пор не обратил внимания, и откинул зеленую скатерть.

— Пожалуйста!

Ромашко чуть-чуть скосил глаза и, тут же втянув голову в широкие плечи, что-то зашептал.

— Что вы сказали? — спросил Забродин.

Ромашко перекрестился в первый раз открыто, но ничего не ответил.

— Подойдите сюда! — приказал Забродин.

Арестованный оторвался от стула и вперевалку подошел к столику.

— Ваши?

Ромашко оглянулся на стул и спросил:

— Разрешите сесть?

— Садитесь.

Ромашко возвратился на место. «Господи, помилуй!» Он больше не мог оставаться спокойным…

«Все равно умирать! Рассказать? Пусть знают! Нет, нет… А друзья, которые остались там? А клятва?»

Ромашко с тоской посмотрел в окно, где догорал день… Потом на Забродина, который терпеливо ждал, что он ответит.

В этот момент в кабинет вошел дежурный.

— Товарищ полковник, вас просит к себе генерал…

— Иду. Посидите с арестованным.

Поднимаясь по лестнице к генералу, Забродин чувствовал себя прескверно. Парашютисты врут, каждое слово приходится вырывать с боем, ловить, изобличать… Ромашко молчит. Дни и ночи мелькают, а выходят какие-то крупицы! Просвета не видно. А что делать?

Забродин решительно распахнул дверь кабинета. Вид у генерала был озабоченный.

— Что нового?

— Все то же… — Забродин подошел к большому столу, за которым сидел генерал Шестов, и остановился.

— Н-да! Присаживайтесь, — в голосе генерала проскользнула досада.