Читать «Элексир князя Собакина» онлайн - страница 96
Ольга Лукас
Сразу после выезда из деревни машину начало качать, как небольшой катер в бурю. Паша при каждом толчке с удовольствием валился на княжну и тут же принимался многословно извиняться, целуя ручку. Сидевший впереди Бабст крутил головой и метал на Арамиса убийственные взгляды.
Туман понемногу рассеивался, и перед глазами городских жителей разворачивались волшебные псковские дали.
Мужик упорно молчал.
— Тебя как зовут-то? — спросил у него Бабст.
— Костянтин Иваныч.
— Тезки, значит. Ну что, Иваныч, как тут у вас рыбалка? Лещи-то у тебя вон какие. Элитные!
Мужик посмотрел на тезку, как на дурака.
— Какие лещи? Я тебе плотву продал.
— Ты чего, Костян? — изумился Бабст. — Да я с трех лет на рыбалке! Что я, леща от плотвы не отличу?
— Так то одна рыба. Сперва плёска, инше подлещик. Потом, как подрастет, плотва. Потом выросток. А вот когда до пяти килов дожрет, тогда он уже и лещ.
— Наука, однако, — с уважением покачал головой Живой.
— Ты, Костя, со специалистом не спорь, — вмешался Петр Алексеевич. — Ты — рыболов-любитель, а он этим живет, может быть.
— Ладно, не буду. Плотва у них...
Бабст обиженно замолчал.
Пейзаж постепенно менялся. Теперь это была заболоченная местность, покрытая редким лесом. Дорога становилась чем дальше, тем грязнее. «Копейка» пробиралась по колее, оставшейся от грузовиков, то и дело ныряя в большие лужи.
— До Зайцева-то скоро доедем? — не выдержал Бабст.
— Скоро-тихо, — непонятно ответил водитель и прибавил: — Коли в мочежине не увязнем.
— Понятно. А ты там раньше бывал?
— Где? В мочежине?
— В Зайцеве.
— Нам там бывать незачем.
— Снова понятно. А они к вам ездят?
— Кто?
— Зайцевские.
— Не, не ездиют. На нас они нелюдятся, а по соседству у них и деревень, считай, не осталось. Гривы накрывшись, Заворуйка тоже. В Лысых Горбах три старухи живут. А эти, зайцевы, ничего, существуют.
— А чем промышляют?
— Птицеферма там. Еще фикусы ростят.
— Какие фикусы?
— Обнаковенные, в горшках. Промысел у них такой народный. Раньше гоноболились, грамоты в районе получали, а теперь никому ихние фикусы на фиг не нужные стали.
Константин Иваныч сплюнул за окошко, помолчал, а потом продолжил:
— А вообще лешачий там народ. По цельным дням богу молятся, а какому богу — неизвестно. Может, тот бог с рогами. Вот смотри. Было там два колодца. С одного говном воняло, с другого нет. Так они что сделали? Который без говна, тот заколотили. А с вонючего воду пьют. Полезная, говорят. Купаются в ней, рожи моют. Теперь дальше смотри. Ты вот про рыбу спрашивал. А они, зайцы эти, они малёвки наловят, ножом порубают и сырую сожрут. Прям с кишочником. А то вообще ссаки подогреют — и вперед. И ходят косые с этих ссак.
— Костя, что он такое говорит? — спросил Савицкий. — Может такое быть?
— В колодце, вероятно, сероводород, это случается, — ответил Бабст. — А с мочой непонятно. Традиции уринотерапии в русской культуре не было, это все западные влияния.
— Вливания не вливания, а только нелюдской там народ, упырики, глуша мелкая, — подвел итог Константин Иваныч.
Минут через десять на горизонте показался пригорок почти правильной конической формы. Верхушка его была совершенно лысая и плоская, как будто срезанная ножом.