Читать «Текущий момент и другие пьесы» онлайн - страница 7
Виктор Анатольевич Шендерович
ПАШКИН. А до этого?
СТРОНЦИЛЛОВ. Что?
ПАШКИН. До этого — сможете?
СТРОНЦИЛЛОВ. В принципе это вообще не мое дело. Я, видите ли, технический работник: пришел, оформил документы, вызвал ликвидатора, передал душу по инстанции. Но, чисто теоретически, возможности, конечно, есть.
ПАШКИН. Я прошу вас…
СТРОНЦИЛЛОВ. Я же сказал: чисто теоретически! А вас, насколько я понимаю, интересует практика?
ПАШКИН. Да.
СТРОНЦИЛЛОВ. Практика в вашем случае такая, что помочь очень сложно. Защите практически не за что зацепиться. Даже луковки нет.
ПАШКИН. Кого?
СТРОНЦИЛЛОВ. Луковки.
ПАШКИН. У меня внизу круглосуточный…
СТРОНЦИЛЛОВ. Сядьте! Что ж вы, и Достоевского не читали?
ПАШКИН. Расскажите про Достоевского. И про луковку.
СТРОНЦИЛЛОВ. Ну… Жила одна баба, злющая-презлющая. И померла. И поволокли ее черти в ад. А ангел ее хранитель, озадаченный, стоит и думает: как бы душу ее спасти? Подумал — и говорит…
ПАШКИН. Так и сказал?
СТРОНЦИЛЛОВ. Вот так и сказал. Ладно! Давайте лучше пофантазируем… пока время терпит. Вы — не торопитесь?
ПАШКИН. Нет-нет.
СТРОНЦИЛЛОВ. Тогда…
ПАШКИН. За мир во всем мире.
СТРОНЦИЛЛОВ. Значит, Пашкин Иван Андреевич…
ПАШКИН
СТРОНЦИЛЛОВ. Да. Представьте себя ангела, Иван Андреевич. Рядового ангела, вроде меня. Представили?
ПАШКИН. В общих чертах.
СТРОНЦИЛЛОВ. А конкретней и не надо. И вот он мотается по белу свету столетия напролет, исполняя волю Божью. А воля Божья — это такая штука, что увидеть — не приведи Господи. То есть, может, первоначально внутри была какая-то высшая логика, но в процессе сюжета всё расползлось в клочья и пошло на самотек. Вы же сами видите. Убожество и мерзость. Твари смердящие в полном шоколаде, праведники в нищете. Дети умирают почем зря. Смертоубийство за копейку; за большие деньги — массовые убийства. Или война за идею — тогда вообще никого в живых не остается. И на всё это, как понимаете, воля Божья. Хорошо ли это?
ПАШКИН. Не знаю.
СТРОНЦИЛЛОВ. А вы не бойтесь, Он не слышит.
ПАШКИН. Как это?
СТРОНЦИЛЛОВ. А так — не слышит. Вы Всевышнего с гэбухой своей не путайте. Он прослушкой не занимается. И потом, это раньше: Каин, Авель, Авраам, Исаак — и все под контролем. А теперь вас тут шесть миллиардов, поди уследи.
ПАШКИН. За мной уследили.
СТРОНЦИЛЛОВ. Так это я же и уследил. Выборочное подключение к линии жизни. А сам Господь давно ничего не делает. Он свое сделал. Энтузиазм прошел; в человечестве разочаровался так, что и передать невозможно. Не в коня, говорит, корм. Прав?
ПАШКИН. Не знаю. Наверное…
СТРОНЦИЛЛОВ. Вот то-то. Брат на брата идет, страха истинного нет, руки заточены под воровство, двоемыслие ужасающее. А кто без двоемыслия — те вообще от конца света в двух шагах. Фанатиков как саранчи. А Он активистов на дух не переносит. Что ортодоксы, что фундаменталисты. одна цена. Инквизиция — тоже молодцы ребятки, пол-Европы изжарили во имя Отца и Сына.
ПАШКИН. Что же Он не вмешивается?