Читать «Философия в будуаре» онлайн - страница 90
Ксения Соколова
Собчак: Возможно, в этой легкости-серьезности и есть секрет вашего обаяния. Вас всегда окружали самые красивые женщины...
Дыховичный: Это везение. Я не очень высокого роста. Не идеальной внешности. Чтобы очаровать женщину, мне надо было обладать другими качествами – веселостью, остроумием. Знаете, был такой композитор Покрасс, который «Мы красные кавалеристы» написал. Он говорил: «Мне главное – женщину довести до рояля». Главное, довести женщину до того места, где вы что-то умеете. Предложить ей что-то оригинальное.
Соколова: Что же оригинального вы предлагали?
Дыховичный: Я не был наглым молодым человеком. Но у меня в 1976 году была машина «Феррари». И я был артистом Театра на Таганке. Еще играл на гитаре.
Соколова: Три безотказных афродизиака.
Дыховичный: «Феррари», надо сказать, в этом качестве в 1976 году не очень срабатывала.
Соколова: Что, девушки были неалчные?
Дыховичный: Дело не в том. Просто на «Феррари» тогда никто не обращал особого внимания. Это была просто невзрачная небольшая машина. Все знали иномарки «Мерседес», «БМВ». А это что? Тарахтелка. Когда я ее продавал, ее никто не хотел у меня покупать.
Соколова: А где вы ее взяли и кому продали?
Дыховичный: Я был популярным человеком в Театре на Таганке, играл главные роли. И туда ходили люди. Весь интеллектуальный, вообще.
Соколова: ...бомонд?
Дыховичный: Не бомонд. Это были Шостакович, Шнитке, Солженицын. И соответственно, с ними директора гастрономов, автомобильных комиссионок и другие столпы общества.
Соколова: Какая все-таки была правильная иерархия! Колбаса и музыка.
Дыховичный: Колбаса сидела дальше, чем Шостакович. Сегодня – наоборот. У меня был поклонник – директор автомобильного комиссионного магазина. И к нему поступила машина «Феррари». Cтоила, как «Жигули».
Соколова: Тому, кто в 1976-м сел на «Феррари», наверное, нелегко держать планку. С женщинами то же самое?
Дыховичный: Я не могу сказать, что совсем не разменивался. Конечно, когда ты находишься в куражном состоянии, то пытаешься проверить мир на вшивость. Далеко ли края пропасти. Было много пустого. Невозможно с первого захода взять самое лучшее и понять самое главное. Надо не бояться и пробовать. Жизнь – это поле, где ты учишься отличать милостивого государя от государя.
Соколова: По-моему, эту задачу решают единицы. Она требует сверхусилий.
Дыховичный: Мне кажется, человек живет интересно, только если он себя над бытием за волосы подымает. Переживания воспитывают человека подобно тому, как развитой ум более радует трагедия, чем комедия. Ох, что-то я серьезно с вами заговорил...
Соколова: А если бы вы снимали фильм о своей жизни, какой бы выбрали жанр?
Дыховичный: А я все время снимаю фильмы о своей жизни. И ни одной картины, похожей на другую, я не снял. К счастью.
Собчак: А какой жанр, по-вашему, лучше всего годится для описания нашей нынешней жизни? Саспенс, может быть?
Дыховичный: Нет. Это, безусловно, триллер. Абсолютная трагедия. Сейчас время очень похоже на 1930 год.
Собчак: Звучит неприятно.