Читать «Новый Мир ( № 1 2000)» онлайн - страница 146

Владыка все это понял. Он сам ощущал абсолютно все то же самое (за исключением “амурных” дел, конечно). Он сразу принял меня в свои объятья и ответил на все мои вопросы. Он меня утешил:

— Не волнуйся, все будет: и Россия будет, и священство будет, и семья будет...

— Семьи не может быть. Единственная осталась там, и, когда я написал ей, что буду священником, она сказала: “Нет, женой священника я не буду никогда, так что к тебе не приеду”.

— Ничего. Господь делает все так, как нужно.

С тех пор я стал ходить к нему на исповедь как можно чаще, следить за своей внутренней жизнью гораздо более внимательно. Он стал для меня всем.

На Сергиев день осенью 1927 года Лев Александрович Зандер (с которым мы очень подружились) ставится в чтецы, а чтец — это пономарь. Иерархически: архиерей, священник, дьякон, а на самом низу — чтец. Он читает, поет, кадило подает. Я говорю:

— Я тоже хочу.

Побежал к Владыке Евлогию и нахально говорю:

— Владыка, вы завтра Леву Зандера ставите в чтецы... я бы тоже хотел, как бы в залог будущего...

— Ну ладно, хорошо.

Я поисповедовался у него, и он меня назначил.

Но тут вышло недоразумение с отцом Сергием Булгаковым. Отец Сергий вспомнил, что я два раза исповедовался у него, и когда ему сказали, что завтра ставят четыре человека в чтецы: профессора Зандера, сына П. Л. Струве, Костю Струве (который умер архимандритом), Диму Клепинина (который потом вместе с матерью Марией был в немецком лагере и погиб там) и Бориса ставят... “Как?.. Он же мой духовный сын! Как же я ничего не знаю?!”

Приходит Лева:

— Ты знаешь, отец Сергий очень удивлен: ты его духовный сын, а он ничего не знает. Как же ты мог — через его голову?. .

Я почувствовал свою невоспитанность, почувствовал, что это некрасиво... Пошел к отцу Сергию извиняться, объяснять, как и что... и что я не такая персона, чтобы на меня обижаться.

На первый съезд с нами вместе ехали две девочки из Ниццы, дочки адмирала Пилкина, которых мы знали еще в Гельсингфорсе в дни нашего детства. На будущий год — новый съезд. Опять надо ехать. Мы пошли встречать этих девочек как старых знакомых. И с ними, смотрю, едет маленькая девочка, совсем молоденькая, я думал, ей лет четырнадцать — пятнадцать, не больше. Больная — с палочкой, хромает, нога болит... Я пожалел, что нога болит, подошел к ней, и пока мой кузен занимал девочек Пилкиных морскими разговорами, так сказать, занялся этой маленькой девочкой. Это был понедельник... А в пятницу, через четыре дня, мы пошли к Владыке: “Владыка, благословите нас на семейную жизнь”.

И с тех пор шестьдесят четыре года мы вместе, и за шестьдесят четыре года у нас не было ни одного облачка, ни одной размолвки, ни одного грубого слова, ни одной обиды ...

Но ни России, ни священства пока не было.

Когда я кончил институт, конечно, никакой работы инженерной не было. Я пошел работать в зоопарк, где работал мой тесть. За животными ухаживал, кормил диких зверей: медведей, крокодилов, обезьян, слонов, бегемотов, зебр, страусов — целая эпопея была... А потом вернулся в Париж и пошел работать токарем по дереву, стал вытачивать на деревянных станках вешалки, распялки для пальто, костюмов, для платьев. И вдруг получаю письмо от нашего директора института: “Хотите ли Вы работу получить? Сейчас же кризис, безработица... Но предупреждаю: работа в провинции”. Конечно, какие разговоры! Я женюсь, я жду, что невеста приедет, а чтобы жениться, надо иметь какую-то платформу под ногами.