Читать «Женитьба под расписку» онлайн - страница 54

— Очень рад, что тебе нравится, agape mou.

Никоc улыбался. И снова, как тогда, после концерта, в его словах не было никакого подтекста, ничего, кроме радости, что Крит ей нравится и она благодарна ему за поездку.

— Для Греции Крит очень лесистый, — заметила Андреа.

— Это не всегда было так, — ответил он, принимая от нее пас. — Когда Критом правили венецианцы, а потом турки, лес был в значительной части вырублен для строительства кораблей. В те дни главным врагов деревьев были горные козлы, которые, подрастая, поедают молодые деревца. Был издан декрет, по которому каждому, кто принесет с гор убитого козла, обещалось вознаграждение. Нечего и говорить, что вскоре хитрые горцы сообразили, что к чему, и занялись разведением козлов.

Андреа звонко рассмеялась.

— Прекрасный образчик бюрократического творчества, — сказала она.

Никоc как бы между прочим накрыл ее ладонь рукой.

— Да уж. Как ты считаешь, может, поищем какое-нибудь кафе?

Они остановились, чтобы выпить кофе у маленькой кофейни, отважно прилепившейся к почти отвесному склону. Вид отсюда открывался захватывающий. Они замерли в молчании, впитывая царившие вокруг покой и тишину. Вчера за ужином мы молчали совсем по-другому, подумалось Андреа. То было напряженное молчание, а сейчас… дружеское.

К морю они вернулись под вечер, но не в Ираклион, а западнее, в Ретимнон.

— Как раз к вольте поспели, — сообщил Никос.

— А что такое вольта?

— У нас так принято: вечером после работы все выходят на улицу и делают круг по городу — так сказать, людей посмотреть и себя показать, — пояснил Никос. — Это и называется вольта.

Андреа понравилось неспешно прогуливаться вдоль берега, смотреть, как солнце золотит окаймляющие бухту дома из известняка, а краски моря густеют, превращая дневную лазурь в темную синь. В какой-то момент Никос приобнял Андреа за плечи, ограждая от столкновения с шумными туристами, шедшими толпой в противоположном направлении. Туристы прошли, а он не спешил убрать руку, но Андреа обнаружила, что она совсем не против. По правде говоря, даже наоборот: это дружеское объятие было ей приятно. И когда он убрал руку, чтобы усадить ее за столик, где они решили чего-нибудь выпить, ей стало как-то неуютно.

Никос взял пива, Андреа — фруктового сока в высоком стакане. Мимо неторопливо катила толпа, на душе было хорошо и спокойно. Они разговаривали о Крите — о его долгой борьбе за независимость, о бедах, постигших островитян во время нацистской оккупации, о современном расцвете острова в качестве туристического центра.

— Ты хорошо знаешь остров? — поинтересовалась Андреа.

Он мотнул головой.

— Не очень. Я приезжал сюда не раз, но только по делу, долго не задерживался. За сегодняшний день я увидел больше, чем за все прежние приезды. — Он посмотрел ей в глаза. — Послушай, может, побудем здесь несколько дней?

Андреа смутилась.

— Я… я…

Он накрыл ее руку ладонью.

— Не говори сейчас. Пусть все идет как идет, хорошо?

В его словах был некий тайный смысл, но Андреа не стала ничего говорить, а устремила взгляд на золотые блики на морской глади.