Читать «Игра в ящик» онлайн - страница 143

Даже пиво, которое принес Гарик, оказалось в тон обстановке, темно-коричневое, как ржаной квас.

– Тоже местный продукт, – сообщил Караулов, погружаясь в роскошную сливочную пену, – где-то тут, в Озерицах что ли, варят. «Крутицкое особое».

Особое оно или ординарное – это не имело для Романа никакого принципиального значения. Придвинутая кружка всего лишь гадко рыгнула, дыхнула селезенкой ему в лицо, и в ответ немедленно захотелось сделать то же самое. Волною встретить волну. Стараясь не дышать, Подцепа поднял бокал и сделал несколько глотоков. Бесполезно, винтом вворачиваясь в пищевод духовитая жидкость, газированной желчью ударяла в нос, в кишки и даже кончики пальцев. Рома закрыл глаза. Какой позор, его сейчас вывернет прямо перед Карауловым. На стол. Но нет, прошла минута, две, и острое, омерзитетельное, внезапно стало превращаться в тупое и приемлемое. Ромка сделал еще один большой глоток. Пошло легко, как молоко. Он поднял голову. С другой стороны стола на него с улыбкой и с явным любопытством пялился Караулов:

– Ого, – подмигнул Гарик, – да ты... да ты, я вижу, в первый раз законно лечишься...

Ромка кивнул. Караулов рассмеялся:

– С почином, – и тут же внезапно на вчерашней многослойной закваске мысли его приняли самый неожиданный оборот: – А ты ведь хохол, Ромка? Хохол ведь, так же?

Никогда за все время своей сибирской жизни, ни мальчиком, ни юношей, ни даже отцом семейства, Роман Подцепа не задумывался о том, что у него записано в паспорте, а что должно быть на самом деле. Здесь, в Москве, за три неполных года интересовались уже, наверное, в пятый раз. То есть каждые полгода спрашивали обязательно. И всегда Ромка вспоминал смешное «працювати» и, пожимая плечами, отвечал: «Ну наверное».

– Это хорошо, – жадно хлебая коричневое, розовел Гарик. – В нашем ИПУ всех в ББ надо быть или евреем, или украинцем. Лучше всего, кончено же, евреем, но хохлом тоже нормально. Жаль, у меня самого бабка из Харькова, а не дед. Был бы Карауленко – вообще проблем не знал бы.

На секунду Гарик задумался, тусклый свет пивной то вспыхивал в его быстрых зрачках, то тонул, не оставляя даже слабенькой искры, и вдруг, как будто найдя наконец свой центр и место, все карауловское лицо озарил улыбкой:

– Да я и так хорошо живу. И знаешь почему? Сказать? Потому, что умею ими пользоваться. Хохлами и евреями. Да. А вот, дурак Прокофьев с ними борется. С жидами. И не понимает, за что профессор наш его не любит. А потому, что профессор наш сам на евреях ездить мастер. Как дойных коров их. Загляденье. Оп-ца-ца и дри-ца-ца. Вот у кого учиться, учиться и учиться.

Гарик допил бокал.

– Тебе еще взять? – спросил он Ромку.

Подцепа отрицательно помотал головой. Треть первого захода еще плескалась у него на дне.

Вернулся Гарик с новой кружкой совсем уже красивый и цветущий. И снова его прихотливо ветвящаяся похмельная мысль выкинула самый неожиданный побег.