Читать «Том 1. Камни под водой» онлайн - страница 203
Виктор Викторович Конецкий
— Н-н-да, — сказал Шаталов, закрывая конспект с денежным фетишизмом.
Маня ухватил Шаталова за ногу повыше ботинка и подтянул вплотную к себе.
— Зачем ты это делаешь? — машинально спросил Шаталов.
— Мне плохо сейчас. И Оле плохо. И я хочу чувствовать тебя поближе, потому что ты — мой друг.
Шаталов молчал. Он не знал, что тут надо советовать и говорить.
Часовой все ходил и пел свою идиотскую песенку.
Приплелся Интеграл, сдернул с Маниного палаша консервную банку, шмякнул ее об забор, пробормотал:
— Буря жиреет на якоре, ребятишки.
Он совсем рехнулся от экзаменационной долбежки. Он еще постоял немножко и, укоризненно покачивая длинной головой, спросил:
— Чем пахнет ваш горизонт, старики?
Сам себе ответил:
— Дурно пахнет.
Маня дождался, пока Интеграл ушел. Потом сказал:
— Дима, я знаю, тебе трудно советовать мне. Есть положения, когда мужчина должен все решать сам. И я решил. Она, я думаю, поступает неправильно, слабо и некрасиво. Я решил отказаться. И прошу тебя только об одном: сходи сейчас к ней и скажи об этом. Она ждет. Я не могу сам. Я боюсь согласиться.
— Меня не уволят, списки давно поданы, а комроты уехал домой.
— Все это не имеет значения, — сказал Маня холодно. — Нужно, чтобы ты шел. И сразу. Она ждет. И ей плохо ждать.
Маня никогда не думал о себе, если что-нибудь для кого-нибудь делал. И просить для себя он умел так же честно и прямо.
— Добро, — сказал Шаталов. За самовольную отлучку ему полагалось двадцать суток ареста с пребыванием на гарнизонной гауптвахте. Но Маня был его друг. И Маня все понимал не хуже его, но считал это в данном случае пустяком, значит, так и было.
Шаталов дождался, когда часовой опять начал швырять кирпичи в крысу, и махнул через забор, — под арест, так под арест.
Ольга все поняла, как только увидела его вместо Мани.
— Боже, как все это глупо! Боже, как все это глупо! — твердила она…
Самоволка тогда прошла удачно: патрули в городе его не задержали, а начальство не успело хватиться…
Через несколько дней они уезжали на практику, но Ольга проводить не пришла.
Роты стояли в строю на набережной Невы. У бочек посреди реки их ожидали корабли. Маня отправлялся на минный заградитель «Алтай», а Шаталов на учебный корабль «Комсомолец».
Впервые они расставались надолго — на три месяца. И встретиться теперь должны были только после окончания практики, в Ленинграде, в отпуску…
Время приближалось к полночи.
Шаталову наскучило смотреть на Фонтанку. Он полистал книги и журналы по географии, потом подошел к статуэтке Будды, пожал все шесть рук азиатского бога, спросил:
— А где у конца начало, ты знаешь, старина?
Будда не отвечал. Только чуть приметно улыбался умным, недобрым, загадочным лицом.
Шаталову стало немножко жутко, и он обозвал Будду селедкой. Потом прилег на диван и сам не заметил, как задремал.
— Ты болен. И уже очень поздно, я задержалась, — сказала Ольга, растормошив его. — Я тебя уложу здесь же на диване. Но сперва поставлю тебе горчичники. И ты будешь их у меня держать как миленький, хотя мужчины терпеть не могут горчицу, когда она попадает к ним на спину, а не на язык…