Читать «Нечаев вернулся» онлайн - страница 106

Как раз тогда, когда Сартр единым духом, без поправок составлял текст прокламации, Даниель Лорансон подошел к окну. Тут-то он и обнаружил, что оно выходит на Монпарнасское кладбище.

И тотчас вспомнил о сцене, которая глубоко его поразила за пять-шесть лет до того в фильме Алена Рене «Война окончена». Действие происходило в мансарде, где вид из окна напоминал тот, что открывался из сартровского окна. В фильме испанский коммунист из Сопротивления (его играл Ив Монтан) как раз обсуждал стратегию антифранкистской борьбы с кучкой молодых людей из боевой группы ленинистов, сражавшихся в Испании. Фильм вышел за два года до 1968-го. Даниель часто вспоминал эту сцену, где художественный вымысел предвосхитил более позднюю реальность. Ведь именно тогда в первый раз в ленте, предназначенной для коммерческого проката, можно было увидеть молодых экстремистов, чьи речи будут проникать в мозги и одурманивать многие головы всего несколько лет спустя.

На вокзале Монпарнас из автоматической камеры хранения Даниель извлек дорожную сумку, оставленную там по приезде в Париж Такие же сумки он тогда оставил на двух других вокзалах. В каждой хранился его «стратегический резерв» — сменная одежда, деньги, ручное оружие, в том числе даже чешский автомат «скорпио», который тоже можно было отнести к таковому.

Потом он взял такси и велел отвезти себя в гостиницу около Порт-Майо, этакий караван-сарай высшего разбора, в котором постоянно толклось громадное сборище людей, с торговыми галереями, где можно купить все, что душа пожелает, или просто убить время, и множеством выходов, помогающих уйти от слежки.

Оказавшись в номере, Даниель потребовал черной икры, копченой лососины и водки. Когда ему все это принесли — увы, к его глубокому разочарованию, коридорными на этаже служили парни, с девицами славно было бы попытать счастья! — он принял душ, сперва обжигающий, потом ледяной, и это отчасти вернуло ему вкус к жизни.

По крайней мере, оживило в нем боевой дух.

До сих пор, то есть после того как он продырявил Гомес-Кобоса в шкафу, он старался выбросить из головы какие-либо мысли на этот счет. Он стрелял в тень, перед ним был враг без лица, само существование которого означало смертельную угрозу. Но когда хлынула кровь и запузырилась на женских одеждах — пунцовое пятно, как могильная роза на белом шелке платья, — когда тело осело и перестало дергаться в том большом платяном шкафу, Даниель увидел лицо Гомес-Кобоса, на котором было написано безграничное удивление. Он просто не понял, что произошло. Пабло вовсе не ожидал свинцового дождя. Все разрешилось столь внезапно, что на его лице так и застыла гримаса недоуменной растерянности.

Гомес-Кобоса Даниель знал давно. Жюльен Сергэ тоже его знал; короткое время, как раз когда шел процесс в Бургосе против ЭТА, они даже вместе работали в антифашистском подполье.