Читать «Сказка Шварцвальда» онлайн - страница 8

И вот однажды она поняла, что пропала. Теплое дружеское отношение к женщине, упрочняющееся от встречи к встрече и неясное томление, желание быть рядом, слушать, утопая в прищуренных янтарных глазах ее мужчины — эти чувства противоречили друг другу и не были приемлемы для Марии Фогель, ежедневно пропалывающей в своей душе огород, избавляясь от навязчивых сорняков.

"Его глаза цвета виски, глаза цвета счастья…", набившая оскомину мелодия не давала покоя.

Надо было срочно что-то решать, но понятие решать предполагает наличие элементарного выбора, а его то по большому счету у Марии не было. Единственный выход — прекратить отношения, свести их к нулю, и постепенно вырваться из колдовского обаяния Дениса. Иначе… тупик… катастрофа. Но для окончания отношений полагалось найти разумную причину.

Маша допускала для себя возможность флирта с женатым мужчиной, но с мужчиной незнакомой женщины, чужой, невидимой, далекой, а не приятельницы, уплетающей пирожки на твоей же кухне. Необходимо как можно быстрее, под любым, даже самым нелепым предлогом, прекратить встречи, ставшие в последнее время регулярными.

Но эта мудрая мысль, рождающаяся каждое утро в голове Марии, так и не могла пройти должную трансформацию и оформится в слова, которые надо произнести на очередное приглашение пройтись вместе по парку или сходить в театр на премьеру.

Она постоянно откладывала разговор, намерено оттягивала момент откровения. Момент выбора.

А потом неожиданно наступил день, когда Мария поменяла первоначально принятое решение.

К тому времени не только Ирина была с ней откровенна, но и Денис с большим удовольствием просиживал с Машей вечера. Они говорили обо всем на свете, начиная с его веселых рассказов о хулиганском детстве, проведенном в бараке на окраине города, особенного восторженного времени с ободранными коленками, вечными уличными драками, заканчивая разоренными садами и первым украденным поцелуем под цветущей сиренью. Он часто жаловался на суровую властную мать, забросившую воспитание сына ради карьеры партийного работника. Жмурился от радости, вспоминая о службе в армии и бережно хранящемся дембельском альбоме, о верных друзьях, оставшихся с ним на всю жизнь, о пресловутой дедовщине. Тяжело вздыхал, рассказывая о неудачно сложившейся первой семье, разводе и, наконец, надолго замолк, перед тем как признаться в неожиданном леденящим душу одиночестве в итоге второго брака.